Князь Курбский Андрей Михайлович - известный русский политический деятель, полководец, писатель и переводчик, ближайший сподвижник царя Ивана IV Грозного. В 1564 году, во время Ливонской войны, бежал от возможной опалы в Польшу, где и был принят на службу к королю Сигизмунду II Августу. Впоследствии воевал против Московии.
Родовое древо
Князь Ростислав Смоленский был внуком самого Владимира Мономаха и являлся родоначальником двух именитых семейств - Смоленских и Вяземских. Первое из них имело несколько ветвей, одной из которых и был род Курбских, княживших с XIII века в Ярославле. Согласно легенде, эта фамилия произошла от главного селения под названием Курбы. Данный удел достался Якову Ивановичу. Об этом человеке известно лишь то, что он погиб в 1455 году на Арском поле, храбро сражаясь с казанцами. После его кончины удел перешел во владение к его брату Семену, который служил у великого князя Василия.
В свою очередь тот имел двух сыновей - Дмитрия и Федора, состоявших на службе у князя Ивана III. Последний из них был нижегородским воеводой. Его сыновья были храбрыми воинами, но дети были лишь у одного Михаила, носившего прозвище Карамыш. Вместе с братом Романом он погиб в 1506 году в боях под Казанью. Семен Федорович также воевал против казанцев и литовцев. Он был боярином при Василии III и выступил с резким осуждением решения князя постричь в монахини жену Соломию.
Одного из сыновей Карамыша, Михаила, часто назначали на различные командные должности во время походов. Последней в его жизни оказалась военная кампания 1545 года против Литвы. После себя он оставил двух сыновей - Андрея и Ивана, впоследствии с успехом продолживших семейные воинские традиции. Иван Михайлович при был тяжело ранен, однако не покинул поля боя и продолжал сражаться. Надо сказать, что многочисленные ранения сильно подкосили его здоровье, и спустя год он скончался.
Интересен тот факт, что сколько бы историков ни писало об Иване IV, они обязательно вспомнят и об Андрее Михайловиче - пожалуй, самом известном представителе своего рода и ближайшем соратнике царя. До сих пор исследователи спорят о том, кто же на самом деле князь Курбский: друг или враг Ивана Грозного?
Биография
Никаких сведений о его детских годах не сохранилось, да и дату рождения Андрея Михайловича никто бы точно не смог определить, если бы он сам в одном из своих трудов вскользь не упомянул об этом. А родился он осенью 1528 года. Не удивительно, что впервые князь Курбский, биография которого была связана с частыми военными походами, в документах упоминается в связи с очередной кампанией 1549 года. В армии царя Ивана IV он имел чин стольника.
Ему не исполнилось еще и 21 года, когда он принял участие в походе на Казань. Возможно, Курбский сумел сразу же прославиться своими ратными подвигами на полях сражений, потому что уже через год государь сделал его воеводой и направил в Пронск для защиты юго-восточных рубежей страны. Вскоре, как награду то ли за воинские заслуги, то ли за обещание прибыть по первому зову со своим отрядом воинов, Иван Грозный пожаловал Андрею Михайловичу земли, расположенные неподалеку от Москвы.
Первые победы
Известно, что казанские татары, начиная со времен правления Ивана III, довольно часто совершали набеги на русские поселения. И это несмотря на то, что Казань формально находилась в зависимости от московских князей. В 1552 году русское войско снова было созвано для очередной битвы с непокорными казанцами. Примерно в это же время на юге державы появилась и армия крымского хана. Вражеское войско вплотную подошло к Туле и осадило ее. Царь Иван Грозный решил остаться с основными силами близ Коломны, а на выручку осажденному городу послать 15-тысячную армию, которой командовали Щенятев и Андрей Курбский.
Русские войска своим неожиданным появлением застали хана врасплох, поэтому ему пришлось отступить. Однако под Тулой еще оставался значительный отряд крымцев, нещадно грабивший окрестности города, не подозревая, что основные войска хана ушли в степь. Тут же Андрей Михайлович решил напасть на неприятеля, хотя у него и было вдвое меньше ратников. Согласно сохранившимся документам, этот бой длился полтора часа, и князь Курбский вышел из него победителем.
Итогом этой битвы стала большая потеря вражеских войск: из 30-тысячного отряда половина погибла в ходе сражения, а остальные либо взяты в плен, либо утонули во время переправы через Шиворонь. Сам Курбский сражался наравне со своими подчиненными, в результате чего получил несколько ранений. Однако уже через неделю снова встал в строй и даже отправился в поход. На этот раз его путь пролегал через рязанские земли. Перед ним стояла задача - прикрывать основные силы от внезапных нападений степняков.
Осада Казани
Осенью 1552 года русские войска подошли к Казани. Щенятев и Курбский были назначены командирами полка Правой руки. Их отряды расположились за рекой Казанкой. Эта местность оказалась незащищенной, поэтому полк понес большие потери в результате стрельбы, открытой по ним из города. Кроме того, русским воинам приходилось отбивать атаки черемисов, часто заходивших с тыла.
Второго сентября начался штурм Казани, во время которого князь Курбский со своими ратниками должен был стоять на Елбугиных воротах, чтобы осажденные не смогли бежать из города. Многочисленные попытки вражеских войск пробиться через охраняемый участок были в основном отражены. Лишь небольшой части неприятельских солдат удалось вырваться из крепости. Андрей Михайлович со своими воинами бросился в погоню. Он отважно дрался, и только тяжелое ранение заставило его, наконец, покинуть поле боя.
Через два года Курбский опять отправился в казанские земли, на этот раз для усмирения бунтовщиков. Надо сказать, поход оказался очень сложным, так как войскам приходилось пробираться по бездорожью и воевать в лесистой местности, однако с поставленной задачей князь справился, после чего вернулся в столицу с победой. Именно за подвиг Иван Грозный и произвел его в боярина.
В это время князь Курбский входит в число самых приближенных к царю Ивану IV людей. Постепенно он сблизился с Адашевым и Сильвестром, представителями партии реформаторов, а также стал одним из государевых советников, войдя в Избранную раду. В 1556 году он принял участие в новой военной кампании против черемисов и опять вернулся из похода победителем. Сначала он был назначен воеводой в полк Левой руки, который дислоцировался в Калуге, а чуть позже принял под свое командование полк Правой руки, находившийся в Кашире.
Война с Ливонией
Именно это обстоятельство заставило Андрея Михайловича снова вернуться в боевой строй. Сначала его назначили командовать Сторожевым, а чуть позже и Передовым полком, с которым он принял участие во взятии Юрьева и Нейгауза. Весной 1559 года он возвращается в Москву, где вскоре принимают решение направить его на службу к южной границе государства.
Победоносная война с Ливонией длилась недолго. Когда неудачи начали сыпаться одна за другой, царь вызвал к себе Курбского и поставил его начальником над всей армией, сражающейся в Ливонии. Надо сказать, что новый командующий сразу же начал действовать решительно. Не дождавшись основных сил, он первым атаковал неприятельский отряд, находившийся неподалеку от Вейсенштейна, и одержал убедительную победу.
Недолго думая, князь Курбский принимает новое решение - сразиться с неприятельскими войсками, которые лично возглавлял сам магистр знаменитого Ливонского ордена. Русские отряды обошли противника с тыла и, несмотря на ночное время, атаковали его. Вскоре перестрелка с ливонцами переросла в рукопашную схватку. И здесь победа была за Курбским. После десятидневной передышки русские войска двинулись дальше.
Дойдя до Феллина, князь распорядился сжечь его предместья, а затем и начать осаду города. В этом бою в плен был захвачен ландмаршал ордена Ф. Шаль фон Белль, спешивший на помощь к осажденным. Его немедля отправили в Москву с сопроводительным письмом от Курбского. В нем Андрей Михайлович просил не убивать ландмаршала, так как считал его человеком умным, отважным и мужественным. Такое послание говорит о том, что русский князь был благородным воином, который не только умел хорошо сражаться, но и с большим уважением относился к достойным противникам. Однако, несмотря на это, Иван Грозный все же казнил ливонца. Да это и не удивительно, так как примерно в это же время правительство Адашева и Сильвестра было устранено, а сами советники, их сподвижники и друзья - казнены.
Поражение
Андрей Михайлович взял замок Феллин за три недели, после чего отправился к Витебску, а затем и к Невелю. Здесь удача отвернулась от него, и он потерпел поражение. Однако царская переписка с князем Курбским свидетельствует о том, что Иван IV и не собирался обвинять его в измене. Не гневался на него царь и за безуспешную попытку захватить город Гельмет. Дело в том, что если бы данному событию придавалась большая важность, то об этом было бы сказано в одном из писем.
Тем не менее именно тогда князь впервые задумался о том, что же будет с ним, когда царь узнает о постигших его неудачах. Хорошо зная крутой нрав правителя, он прекрасно понимал: если будет побеждать врагов, ему ничего не грозит, но в случае поражения он может быстро впасть в немилость и оказаться на плахе. Хотя, по правде говоря, кроме сострадания опальным, его не в чем было обвинить.
Судя по тому, что после поражения под Невелем Иван IV назначил Андрея Михайловича воеводой в Юрьев, царь не собирался его наказывать. Однако же князь Курбский от царского гнева бежал в Польшу, так как чувствовал, что рано или поздно ярость государя обрушится и на его голову. Король высоко ценил ратные подвиги князя, поэтому и позвал его как-то к себе на службу, суля ему хороший прием и роскошную жизнь.
Бегство
Курбский все чаще стал задумываться над предложением пока в конце апреля 1564 года не решился тайно бежать в Вольмар. Вместе с ним отправились его приверженцы и даже слуги. Сигизмунд II принял их хорошо, а самого князя наградил поместьями с правом наследственной собственности.
Узнав о том, что князь Курбский от царского гнева бежал, Иван Грозный всю свою ярость обрушил на оставшихся здесь родственников Андрея Михайловича. Всех их постигла тяжелая участь. В оправдание своей жестокости он обвинил Курбского в измене, нарушении крестного целования, а также в похищении у него жены Анастасии и в желании царствовать самому в Ярославле. Иван IV смог доказать только первых два факта, остальные же он явно выдумал для того, чтобы оправдать свои действия в глазах литовских и польских вельмож.
Жизнь в эмиграции
Поступив на службу к королю Сигизмунду II, Курбский почти сразу же стал занимать высокие военные должности. Не прошло и полгода, как он уже воевал против Московии. С литовскими войсками он участвовал в походе на Великие Луки и защищал Волынь от татар. В 1576 году Андрей Михайлович командовал многочисленным отрядом, который входил в состав войск великого князя воевавшего с русской ратью под Полоцком.
В Польше Курбский почти все время проживал в Миляновичах, что под Ковелем. Управление своими землями он поручил доверенным лицам. В свободное от военных походов время он занимался научными изысканиями, отдавая предпочтение трудам по математике, астрономии, философии и богословию, а также изучая греческий и латинский языки.
Известен тот факт, что беглый князь Курбский и Иван Грозный вели переписку. Первое письмо было отправлено царю в 1564 году. Доставил его в Москву верный слуга Андрея Михайловича Василий Шибанов, которого впоследствии подвергли пыткам и казнили. В своих посланиях князь выражал свое глубокое возмущение теми несправедливыми гонениями, а также многочисленными казнями ни в чем ни повинных людей, служивших государю верой и правдой. В свою очередь Иван IV отстаивал абсолютное право по собственному усмотрению миловать или казнить любого из своих подданных.
Переписка между двумя оппонентами длилась в течение 15 лет и завершилась в 1579 году. Сами письма, широко известный памфлет под названием «История о великом князе Московском» и остальные произведения Курбского написаны грамотным литературным языком. Кроме того, они содержат весьма ценные сведения об эпохе царствования одного из самых жестоких правителей в истории России.
Уже живя в Польше, князь женился во второй раз. В 1571 году он взял в жены богатую вдову Козинскую. Однако этот брак просуществовал недолго и завершился разводом. В третий раз Курбский женился уже на небогатой женщине по фамилии Семашко. От этого союза у князя родились сын и дочь.
Незадолго до своей смерти князь принял участие еще в одном походе против Москвы под предводительством Но на этот раз воевать ему не пришлось - дойдя почти что до границы с Россией, он тяжело заболел и вынужден был повернуть назад. Умер Андрей Михайлович в 1583 году. Его похоронили на территории монастыря, расположенного под Ковелем.
Всю свою жизнь он был пылким сторонником православия. Гордый, суровый и непримиримый характер Курбского в значительной степени поспособствовал тому, что у него появилось множество врагов среди литовской и польской знати. Он постоянно ссорился с соседями и часто захватывал их земли, а королевских посланцев покрывал русской бранью.
Вскоре после смерти Андрея Курбского скончался и его поверенный князь Константин Острожский. С этого момента польское правительство стало понемногу отбирать владения у его вдовы и сына, пока, наконец, не забрало и Ковель. Судебные заседания по этому поводу длились несколько лет. В результате его сыну Дмитрию удалось возвратить часть утраченных земель, после чего он принял католичество.
Мнения о нем как о политическом деятеле и человеке часто бывают диаметрально противоположными. Некоторые считают его закоренелым консерватором с крайне узким и ограниченным кругозором, который во всем поддерживал бояр и противился царскому единовластию. Кроме того, его бегство в Польшу расценивают как некую расчетливость, связанную с большими житейскими выгодами, которые пообещал ему король Сигизмунд Август. Андрей Курбский подозревается даже в неискренности своих суждений, изложенных им в многочисленных трудах, которые были всецело направлены на поддержание православия.
Многие историки склонны думать, что князь все-таки был человеком чрезвычайно умным и образованным, а также искренним и честным, всегда выступавшим на стороне добра и справедливости. За такие черты характера его стали называть «первым русским диссидентом». Поскольку причины разногласия между ним и Иваном Грозным, а также сами сказания князя Курбского до конца не изучены, полемика по поводу личности этого известного политического деятеля того времени будет длиться еще долго.
Свое мнение по этому вопросу высказывал и небезызвестный польский геральдик и историк Симон Окольский, живший в XVII веке. Его характеристика князя Курбского сводилась к следующему: это был по-настоящему великий человек, и не только потому, что состоял в родстве с царским домом и занимал высшие военные и государственные должности, но и из-за доблести, так как он одержал несколько значимых побед. Кроме того, историк писал о князе как о поистине счастливом человеке. Судите сами: его, изгнанника и беглого боярина, с необыкновенными почестями принял к себе польский король Сигизмунд II Август.
До сих пор причины бегства и измена князя Курбского у исследователей вызывают живой интерес, так как личность этого человека неоднозначна и многогранна. Лишним доказательством тому, что Андрей Михайлович обладал недюжинным умом, может служить и тот факт, что, будучи уже немолодым, он сумел выучить латинский язык, которого до этой поры не знал вовсе.
В первом томе книги под названием Orbis Poloni, которая была издана в 1641 году в Кракове, все тот же Симон Окольский разместил герб князей Курбских (в польском варианте - Крупских) и дал ему объяснение. Он считал, что этот геральдический знак русский по своему происхождению. Стоит отметить, что в Средние века образ льва можно было часто встретить на гербах знати в разных государствах. В древнерусской же геральдике это животное считалось символом благородства, мужества, нравственных и воинских доблестей. Поэтому не удивительно, что именно лев был изображен на княжеском гербе Курбских.
Князь, русский и литовский военный и государственный деятель, писатель-публицист; боярин.
Из ро-да кня-зей Курб-ских, вет-ви яро-слав-ских Рю-ри-ко-ви-чей. Впер-вые упо-мя-нут в ис-точ-ни-ках осе-нью 1547 сре-ди уча-ст-ни-ков сва-деб-ной це-ре-мо-нии млад-ше-го бра-та ца-ря Ива-на IV Ва-силь-е-ви-ча , дмит-ров-ско-го кн. Юрия Ва-силь-е-ви-ча. Был бли-зок к пра-ви-тель-ст-ву А. Ф. Ада-ше-ва (един-ст-вен-ный из со-вре-мен-ни-ков позд-нее на-звал его Из-бран-ной ра-дой). В 1549-50 в чи-не столь-ни-ка и в зва-нии есау-ла уча-ст-во-вал в по-хо-де на Ка-зань, на-хо-дясь в со-ста-ве сви-ты ца-ря Ива-на IV. 16.8.1550 по-слан вое-во-дой в Пронск, в окт. 1550 за-чис-лен в со-став 1-й ста-тьи «из-бран-ной ты-ся-чи» де-тей бо-яр-ских, по-лу-чив вла-де-ния под Мо-ск-вой. В 1552 участник похода на Казань , после его начала отправлен для сня-тия оса-ды Ту-лы, пре-сле-до-вал от-сту-пав-ших крым-ских та-тар до р. Ши-во-ронь, где уча-ст-во-вал в по-бе-до-нос-ной бит-ве с ни-ми и был ра-нен. В ию-ле по цар-ско-му при-ка-зу вы-сту-пил к Сви-яж-ску, в ав-гу-сте в со-ста-ве рус. вой-ска под об-щим ко-ман-до-ва-ни-ем Ива-на IV на-пра-вил-ся под Ка-зань, при штур-ме ко-то-рой 2.10.1552 про-рвал-ся в го-род че-рез Ел-бу-ги-ны во-ро-та, за-тем пре-сле-до-вал за го-ро-дом от-сту-пав-ших ка-зан-ских та-тар, был тя-же-ло ра-нен. Во вре-мя бо-лез-ни ца-ря Ива-на IV Ва-силь-е-ви-ча (март 1553) при-сяг-нул мла-ден-цу-на-след-ни-ку - ца-ре-ви-чу Дмит-рию Ива-но-ви-чу. В 1553 со-про-во-ж-дал Ива-на IV на бо-го-мо-лье в Ки-рил-ло-Бе-ло-зер-ский мон., при-сут-ст-во-вал на бе-се-де с Мак-си-мом Гре-ком в Трои-це-Сер-гие-вом мон., во вре-мя ко-то-рой Мак-сим Грек пре-до-сте-ре-гал ца-ря от про-дол-жения по-езд-ки и сде-лал про-ро-чест-во о воз-мож-ной ги-бе-ли во вре-мя неё ца-ре-ви-ча Дмит-рия Ива-но-ви-ча (что и про-изо-шло в ию-не 1553). В 1553/54 во гла-ве сто-ро-же-во-го пол-ка уча-ст-во-вал в по-дав-ле-нии вос-ста-ния че-ре-ми-сов в Ср. По-вол-жье (на-гра-ж-дён за служ-бу зо-ло-тым угор-ским), в 1555 ру-ко-во-дил по-дав-ле-ни-ем но-вой вспыш-ки вос-ста-ния. В ию-не 1556 уже в чи-не боя-ри-на и на-ходясь в сви-те ца-ря уча-ст-во-вал в по-ходе Ива-на IV для ох-ра-ны по-гра-нич-ных ру-бе-жей под Сер-пу-хов; в сен-тяб-ре - ок-тяб-ре воз-глав-лял полк ле-вой ру-ки, сто-яв-ший в Ка-лу-ге. В 1557 на-хо-дил-ся на бе-ре-го-вой служ-бе 2-м вое-во-дой пол-ка пра-вой ру-ки, сто-яв-ше-го в Ка-ши-ре, с 21.12.1557 - 1-м вое-во-дой в Ту-ле. С на-ча-ла Ли-вон-ской вой-ны 1558-83 1-й вое-во-да сто-ро-же-во-го пол-ка, за-тем - пе-ре-до-во-го пол-ка. Уча-ст-во-вал в оса-де Ней-шлос-са (Сы-рен-ска), Ней-гау-зе-на (Нов-го-род-ка), Дер-пта (Юрь-е-ва; ны-не Тар-ту, Эс-то-ния) и др. го-ро-дов. 11.3.1559 по-слан 2-м вое-во-дой пол-ка пра-вой ру-ки на ох-ра-ну юго-зап. гра-ни-цы от на-бе-гов крым-ских та-тар, на-хо-дил-ся в Ка-лу-ге, Мцен-ске, в ию-ле - в Де-ди-ло-ве. Вы-сту-пал убе-ж-дён-ным сто-рон-ни-ком во-ен. дей-ст-вий про-тив Крым-ско-го хан-ст-ва. В февр. - мар-те 1560 ко-ман-до-вал в оче-ред-ном Ли-вон-ском по-хо-де боль-шим пол-ком. Со-вер-шил ус-пеш-ные по-хо-ды под Вей-сен-штейн (Бе-лый Ка-мень; ны-не г. Пай-де, Эс-то-ния), Фел-лин (Виль-ян; ны-не г. Виль-ян-ди, Эс-то-ния), Воль-мар (ны-не г. Вал-мие-ра, Лат-вия). В мае 1560 был в Юрь-е-ве во гла-ве пе-ре-до-во-го пол-ка, в ав-гу-сте на-нёс по-раже-ние ли-тов. от-ря-ду во гла-ве с кн. А. И. По-лу-бен-ским под Вен-де-ном (Ке-сью; ны-не г. Це-сис, Лат-вия). Уча-ст-ник бит-вы при Эр-ме-се (2.8.1560), по-ло-жив-шей ко-нец су-ще-ст-во-ва-нию Ли-вон-ско-го ор-де-на. В кон. 1560 уча-ст-во-вал в не-удач-ной для рус. войск бит-ве под Вей-сен-штей-ном. При всту-п-ле-нии в вой-ну поль-ско- ли-тов. и швед. войск вме-сте с др. пол-ко-вод-ца-ми за-щи-щал по-гра-нич-ные с Ли-во-ни-ей го-ро-да. С 25.3.1562 на-хо-дил-ся в Ве-ли-ких Лу-ках, 28 мая сжёг по-сад и за-хва-тил ар-тил-ле-рию в ост-ро-ге Ви-теб-ска, в ав-гу-сте про-иг-рал бой с ли-тов. от-ря-да-ми под Не-ве-лем, был ра-нен. ВПо-лоц-ком по-хо-де 1562-63 2-й вое-во-да сто-ро-же-вого пол-ка; в ночь с 5.2 на 6.2.1563 «по го-суда-ре-ву ука-зу» ру-ко-во-дил ус-та-нов-кой осад-ных тур (ба-шен) пе-ред по-лоц-ким ост-ро-гом. По-сле взя-тия По-лоц-ка (15.2.1563) со-про-во-ж-дал Ива-на IV до Ве-ли-ких Лук. 8.3.1563 по-лу-чил на-зна-че-ние на-ме-ст-ни-ком в Юрь-ев на 1 год. С янв. 1563 вёл тай-ные пе-ре-го-во-ры с вел. гет-ма-ном ли-тов-ским Н. Ю. Рад-зи-вил-лом Ры-жим об ус-ло-ви-ях пе-ре-хо-да на служ-бу к вел. кн. ли-тов-ско-му и польск. ко-ро-лю Си-гиз-мун-ду II Ав-гу-сту. Осе-нью 1563 К. вёл санк-цио-ни-ро-ван-ные рус. сто-ро-ной тай-ные, но без-ре-зуль-тат-ные пе-ре-го-во-ры с гр. И. фон Ар-цем, на-ме-ст-ни-ком гер-цо-га Фин-лян-дии Юха-на, о сда-че рус. ца-рю зам-ка Гель-мет в Ли-во-нии.
В ночь на 30.4.1564 в со-про-во-ж-де-нии 12 слуг бе-жал в Вел. кн-во Ли-тов-ское (ВКЛ). Од-ной из при-чин его по-спеш-но-го бег-ст-ва, по пред-по-ло-же-нию ря-да ис-то-ри-ков, бы-ли по-лу-чен-ные К. из-вес-тия о его гря-ду-щей ско-рой опа-ле и опа-се-ния воз-мож-но-го ра-зо-бла-че-ния его тай-ных свя-зей с Рад-зи-вил-лом и польск. ко-ро-лём. Сам по се-бе по-бег К. за ру-беж нель-зя ещё счи-тать пре-да-тель-ст-вом, од-на-ко он не был про-стым отъ-ез-дом слу-жи-ло-го че-ло-ве-ка от од-но-го го-су-да-ря к дру-го-му. К. бе-жал, ос-та-вив на про-из-вол судь-бы прак-ти-че-ски всю свою соб-ст-вен-ность в Рус. гос-ве с рас-чё-том по-лу-чить в ВКЛ ком-пен-са-цию за пе-ре-ход на сто-ро-ну Си-гиз-мун-да II Ав-гу-ста. Вско-ре по-сле это-го К., ис-хо-дя из ус-ло-вий сво-его лен-но-го по-жа-ло-ва-ния зем-ля-ми в ВКЛ и на Во-лы-ни, стал уча-ст-во-вать в во-ен. по-хо-дах и ак-тив-но по-мо-гать польск. ко-ро-лю в вой-не с Рус. гос-вом, что уже мож-но счи-тать из-ме-ной. Мать, же-на и сын К., ос-тав-шие-ся в Юрь-е-ве, под-верг-лись опа-ле и скон-ча-лись в тюрь-ме; вот-чин-ные зем-ли К. и др. его иму-ще-ст-во бы-ли кон-фи-ско-ва-ны и по-сту-пи-ли в каз-ну.
Си-гиз-мунд II Ав-густ 4.7.1564 по-жа-ло-вал К. во-лын-ски-ми мес-теч-ка-ми, Ко-ве-лем, Виж-вой и Ми-ля-но-ви-ча-ми с зам-ка-ми и с 28 сё-ла-ми, бо-га-ты-ми по-ме-сть-я-ми в Лит-ве (до 10 сёл). Вско-ре К. по-лу-чил так-же упит-ские име-ния (в 1567, за-клю-чив до-го-вор с кн. М. А. Чар-то-рый-ским, К. при-сое-ди-нил к сво-им во-лын-ским вла-де-ни-ям Сме-дин-скую вол.). В ВКЛ он за-ни-мал долж-но-сти ко-вель-ско-го ста-рос-ты (на-зна-чен в 1564, при-нял долж-ность в 1565 и за-ни-мал её вплоть до смер-ти), крев-ско-го ста-рос-ты (1566-71).
В сент. - окт. 1564 К. вме-сте с кн. Б. Ф. Ко-рец-ким ко-ман-до-вал пе-ре-до-вым пол-ком 70-ты-сяч-ной поль-ско-ли-тов. ар-мии в по-хо-де на Рус. гос-во, уча-ст-во-вал в без-ус-пеш-ной трёх-не-дель-ной оса-де По-лоц-ка. В мар-те 1565 во гла-ве кон-но-го от-ря-да из 200 вои-нов в со-ста-ве 15-ты-сяч-ной ли-тов. ар-мии опус-то-шал ве-ли-ко-луц-кие зем-ли. В кон. 1560-х гг. К. лич-но всту-пил в тай-ные пе-ре-го-во-ры с пред-ста-ви-те-лем имп.Мак-си-ми-лиа-на II Габс-бур-га аб-ба-том И. Ци-ром о соз-да-нии ан-ти-ту-рец-кой ли-ги в со-ста-ве Рус. гос-ва и Свя-щен-ной Рим. им-пе-рии. До нач. 1571 К. ос-та-вал-ся при Си-гиз-мун-де II Ав-гу-сте и рас-смат-ри-вал-ся им в ка-че-ст-ве воз-мож-но-го кан-ди-да-та для пе-ре-го-во-ров с рус. зна-тью, что-бы убе-дить её пред-ста-ви-те-лей при-нять ко-ро-лев-ское под-дан-ст-во. В мар-те 1573 из-бран де-пу-та-том вы-бор-но-го сей-ма от Во-лы-ни, в мае 1573 уча-ст-во-вал в из-бра-нии польск. ко-ро-лём Ген-ри-ха Ва-луа. С при-хо-дом к вла-сти в Ре-чи По-спо-ли-той в 1576 но-во-го польск. ко-ро-ля Сте-фа-на Ба-то-рия К. вер-нул-ся на во-ен. служ-бу. В авг. - сент. 1579 в по-хо-де поль-ско- ли-тов. войск на Рус. гос-во уча-ст-во-ва-ла ро-та во гла-ве с К., вклю-чав-шая 86 ка-за-ков и 14 гу-са-ров. В ре-зуль-та-те это-го по-хо-да вой-ска Сте-фа-на Ба-то-рия от-вое-ва-ли у Рус. гос-ва По-лоцк (31.8.1579) и не-ко-то-рые др. кре-по-сти. В 1581 по при-ка-зу ко-ро-ля Сте-фа-на Ба-то-рия К. от-пра-вил-ся в по-ход уже на Псков, но на пу-ти к не-му, в рай-оне рус. гра-ни-цы, серь-ёз-но за-бо-лел и вер-нул-ся в Ми-ля-но-ви-чи.
Лит. ин-те-ре-сы и ду-хов-ные воз-зре-ния К. фор-ми-ро-ва-лись под влия-ни-ем дя-ди со сто-ро-ны ма-те-ри - пи-са-те-ля В. М. Туч-ко-ва, учё-но-го ино-ка-пуб-ли-ци-ста Мак-си-ма Гре-ка, ду-хов-но-го от-ца К., стар-ца яро-слав-ско-го Спа-со-Пре-об-ра-жен-ско-го мон. Фео-до-ри-та Коль-ско-го. К. был очень об-ра-зо-ван для свое-го вре-ме-ни, не чужд вея-ний зап.-ев-роп. Контр-ре-фор-ма-ции . Изу-чал грам-ма-ти-ку, ри-то-ри-ку, диа-лек-ти-ку, фи-ло-со-фию и др. свет-ские «нау-ки». В 1570-х гг. вы-учил лат. яз. Его наи-бо-лее из-вест-ные со-чи-не-ния - три по-сла-ния Ива-ну IV , а так-же «Ис-то-рия о кня-зя ве-ли-ко-го мо-с-ков-ско-го де-лех». В по-сла-ни-ях К. ца-рю в по-ле-мич. фор-ме вы-ска-зы-ва-лось не-со-гла-сие с по-ли-ти-кой Ива-на IV, про-во-див-шей-ся в 1560-70-е гг., вы-ра-жа-лись сим-па-тии к бо-яр-ской ари-сто-кра-тии. К. осу-ж-дал жес-то-кие и бес-суд-ные каз-ни под-дан-ных, ви-дя в них по-ку-ше-ние на пре-ро-га-ти-вы Страш-но-го су-да. Он вы-смеи-вал во-ен. не-уда-чи рус. войск, ко-то-ры-ми ко-ман-до-ва-ли не ис-кус-ные «стра-ти-ла-ты», а без-вест-ные «вое-во-диш-ки», из-де-вал-ся над гру-бым сти-лем «ши-ро-ко-ве-ща-тель-но-го и мно-го-шу-мя-ще-го» цар-ско-го по-сла-ния, не-дос-той-но-го, по его мне-нию, да-же ря-до-во-го «убо-го-го вои-на», про-ти-во-пос-тав-лял ца-рю свою зап.-ев-роп. учё-ность, об-ра-зо-ван-ность и бле-стя-щие спо-соб-но-сти в об-лас-ти эпи-сто-ляр-но-го жан-ра и сти-ля. Стре-мясь вновь оп-рав-дать своё бег-ст-во в ВКЛ, К. в 3-м по-сла-нии ссы-лал-ся на «Па-ра-док-сы» Ци-це-ро-на (при-слал ца-рю два от-рыв-ка из них в собств. пе-ре-во-де с лат. яз.). Пред-ска-зы-вал Ива-ну IV ги-бель вме-сте со всем цар-ским до-мом, ес-ли царь не вер-нёт-ся к бла-го-чес-ти-вым де-лам.
Во-прос о да-ти-ров-ке «Ис-то-рии о кня-зя ве-ли-ко-го мо-с-ков-ско-го де-лех» ос-та-ёт-ся спор-ным и окон-ча-тель-но не ре-шён-ным, но не-сом-нен-но то, что она на-пи-са-на в пе-ри-од ме-ж-ду 1573 и 1583. «Ис-то-рия...», в ко-то-рой К. но-ватор-ски со-еди-нил при-ё-мы разл. лит. жан-ров - ле-то-пи-сей, жи-тий, во-ин-ских по-вес-тей, ме-муа-ров, на-пи-са-на в фор-ме раз-вёр-ну-то-го от-ве-та на во-про-сы «свет-лых му-жей» Ре-чи По-спо-ли-той об осо-бен-но-стях прав-ле-ния Ива-на IV. В ней из-ло-же-на жизнь Ива-на IV от ро-ж-де-ния до нач. 1570-х гг., на-зва-ны при-чи-ны его нрав-ст-вен-но-го пе-ре-ро-ж-де-ния (влия-ние ио-сиф-лян , «шурь-ёв» За-харь-и-ных-Юрь-е-вых и др. «па-губ-ни-ков оте-че-ст-ва»), опи-са-ны тра-гич. судь-бы мн. со-вре-мен-ни-ков К., по-гиб-ших от цар-ско-го про-из-во-ла. В «Ис-то-рии…» К. вы-сту-пил пред-ста-ви-те-лем про-све-щён-ной ари-сто-кра-тии, сто-яв-шей на по-зи-ци-ях ком-про-мис-са с др. ка-те-го-рия-ми дво-рян-ст-ва. Гос. идеа-лом К. бы-ла Из-бран-ная ра-да, цер-ков-ным - не-стя-жа-тель-ст-во (см. в ст. Не-стя-жа-те-ли).
Во вре-мя пре-бы-ва-ния в Юрь-е-ве К. на-пи-сал два по-сла-ния к стар-цу Пско-во-Пе-чер-ско-го мон. Вас-сиа-ну (Му-ром-це-ву) и, ве-ро-ят-но, «От-вет о пра-вой ве-ре Ио-ан-ну мно-го-учё-но-му» (воз-мож-но, из-вест-но-му в Юрь-е-ве про-тес-тант-ско-му про-по-вед-ни-ку И. Вет-тер-ма-ну). 1-е по-сла-ние стар-цу Вас-сиа-ну и «От-вет...» по-свя-ще-ны гл. обр. цер-ков-но-дог-ма-тич. во-про-сам и име-ют ан-ти-ка-то-лич. и ан-ти-ере-тич. на-прав-лен-ность. 2-е по-сла-ние стар-цу Вас-сиа-ну со-дер-жит осу-ж-де-ние без-за-ко-ний ца-ря, угод-ни-че-ст-ва ря-да цер-ков-ных ие-рар-хов; в нём об-ли-чал-ся не-пра-вед-ный суд, вы-ра-жа-лось со-чув-ст-вие бед-ст-вен-но-му по-ло-же-нию слу-жи-лых лю-дей, тор-гов-цев, кре-сть-ян. К. при-зы-вал пско-во-пе-чер-ских мо-на-хов вы-сту-пить про-тив жес-то-ких дей-ст-вий Ива-на IV и про-сил за-щи-ты от про-из-во-ла ца-ря. 3-е по-сла-ние Вас-сиа-ну, на-пи-сан-ное, оче-вид-но, уже в Воль-ма-ре по-сле бег-ст-ва из Юрь-е-ва, со-дер-жа-ло жа-ло-бы и уп-рё-ки мо-на-хам, не ока-зав-шим К. под-держ-ки и рас-про-стра-няв-шим о нём на-ве-ты.
В 1570-х гг. К. на-пи-сал так-же ряд пи-сем раз-ным ли-цам, в т. ч. кн. К. К. Ост-рож-ско-му, в ко-то-рых за-щи-щал пра-во-сла-вие и вы-сту-пал про-тив сою-за с ка-то-лич. цер-ко-вью и осо-бен-но про-тив разл. ре-фор-ма-ци-он-ных и ере-тич. ре-лиг. дви-же-ний. В бе-се-дах со стар-цем Ар-те-ми-ем при-шёл к идее соз-да-ния круж-ка книж-ни-ков. К. и его еди-но-мыш-лен-ни-ки (кн. М. А. Но-гот-ков-Обо-лен-ский, шлях-тич ба-ка-лавр А. Бже-жев-ский и др.) пе-ре-во-ди-ли и пе-ре-пи-сы-ва-ли разл. со-чи-не-ния хри-сти-ан-ских пи-са-те-лей, со-ста-ви-ли в нач. 1570-х гг. сб-к цер-ков-ных со-чи-не-ний «Но-вый Мар-га-рит» (вклю-чал тру-ды Ио-ан-на Зла-то-ус-та, ано-ним-ное грам-ма-тич. соч. «О зна-ках книж-ных» и «Сказ», со-став-лен-ный са-мим К.), пе-ре-ве-ли с лат. яз. сб-к слов и жи-тий ви-зант. агио-гра-фа Си-ме-о-на Ме-таф-ра-ста. Во 2-й пол. 1570-х гг. К. пе-ре-вёл с лат. яз. трак-тат Ио-ан-на Да-ма-ски-на «Ис-точ-ник зна-ния», вклю-чав-ший «Бо-го-сло-вие», «Диа-лек-ти-ку» (час-тич-но), воз-мож-но, «Кни-гу о ере-сях». К. ра-бо-тал так-же над пе-ре-во-да-ми «Хро-ни-ки» Ни-ки-фо-ра Кал-ли-ста Ксан-фо-пу-ла, со-чи-не-ний от-цов Церк-ви Ва-си-лия Ве-ли-ко-го, Гри-го-рия Бо-го-сло-ва, Дио-ни-сия Аре-о-па-ги-та, Ие-ро-ни-ма Бла-жен-но-го и др. Ори-ги-наль-ные и пе-ре-вод-ные со-чи-не-ния К. дош-ли до нас в спи-сках 16-19 вв.
В ис-то-рии др.-рус. лит-ры К. ос-та-вил глу-бо-кий след как вы-даю-щий-ся пи-са-тель- пуб-ли-цист, впер-вые пред-при-няв-ший по-пыт-ку син-те-за разл. лит. жан-ров с це-лью соз-да-ния но-во-го жан-ра - био-гра-фии отд. пра-ви-те-ля на фо-не ис-то-рии его царст-во-ва-ния. Лит. твор-чест-во К. - зна-ме-на-тель-ный фе-но-мен отеч. куль-ту-ры, на-ходя-щий-ся на пе-ре-се-че-нии разл. лит. и язы-ко-вых тра-ди-ций - сла-вя-но-ви-зан-тий-ской и ла-тин-ской, мос-ков-ской и за-пад-но-рус-ской.
Сочинения:
Со-чи-не-ния. СПб., 1914. Т. 1: Со-чи-не-ния ори-ги-наль-ные; Пе-ре-пис-ка Ива-на Гроз-но-го с А. Курб-ским. 3-е изд. М., 1993;
То же // Биб-лио-те-ка ли-те-ра-ту-ры Древ-ней Ру-си. СПб., 2001. Т. 11: XVI в.;
Со-чи-не-ния А. Курб-ско-го // Там же.
Дополнительная литература:
Гор-ский С. [Д.]. Жизнь и ис-то-ри-че-ское зна-че-ние кня-зя A. M. Курб-ско-го. Ка-зань, 1858;
Ясин-ский А.Н. Со-чи-не-ния кня-зя Курб-ско-го как ис-то-ри-че-ский ма-те-ри-ал. К., 1889;
Лу-рье Я.С. До-не-се-ния аген-та им-пе-ра-то-ра Мак-си-ми-лиа-на II аб-ба-та Ци-ра о пе-ре-го-во-рах с А. М. Курб-ским в 1569 г. (По ма-те-риа-лам Вен-ско-го ар-хи-ва) // Ар-хео-гра-фи-че-ский еже-год-ник за 1957 г. М., 1958;
Скрын-ни-ков Р.Г. Курб-ский и его пись-ма в Пско-во-Пе-чер-ский мо-на-стырь // Тру-ды От-де-ла древ-не-рус-ской ли-те-ра-ту-ры. М.; Л., 1962. Т. 18;
он же. Пе-ре-пис-ка Гроз-но-го с Курб-ским. Па-ра-док-сы Э. Ки-на-на. Л., 1973;
Шмидт С.О. К изу-че-нию «Ис-то-рии кня-зя Курб-ско-го» // Сла-вя-не и Русь. М., 1968;
он же. К ис-то-рии пе-ре-пис-ки Курб-ско-го и Ива-на Гроз-но-го // Куль-тур-ное на-сле-дие Древ-ней Ру-си. М., 1976;
Keenan E.L. The Kurbskii-Groznyi Apocrypha. Camb. (Mass.), 1971;
Ры-ков Ю.Д. Ре-дак-ции «Ис-то-рии» кня-зя Курб-ско-го // Ар-хео-гра-фи-че-ский еже-год-ник за 1970 г. М., 1971;
он же. «Ис-то-рия о ве-ли-ком кня-зе Мо-с-ков-ском» А. М. Курб-ско-го и Оп-рич-ни-на Ива-на Гроз-но-го // Ис-то-ри-че-ские за-пис-ки. 1974. Т. 93;
он же. Князь А. М. Курб-ский и его кон-цеп-ция го-су-дар-ст-вен-ной вла-сти // Рос-сия на пу-тях цен-тра-ли-за-ции. М., 1982;
Фло-ря Б.Н. Но-вое о Гроз-ном и Курб-ском // Ис-то-рия СССР. 1974. № 3;
Зи-мин А.А. Пер-вое по-сла-ние Курб-ско-го Ива-ну Гроз-но-му: (Тек-сто-ло-ги-че-ские про-бле-мы) // Тру-ды От-де-ла древ-не-рус-ской ли-те-ра-ту-ры. Л., 1976. Т. 31;
он же. По-бег кня-зя А. Курб-ско-го в Лит-ву // Рус-ский ро-до-сло-вец. 2002. № 1;
Rossing N., Rønne В.Apocryphal - not Apocryphal? A critical ana-lysis of the discussion concerning the corre-spondence between Tsar Ivan IV Groznyj and Prince A. Kurbskij. Cph., 1980;
Це-ха-но-вич А.А. К пе-ре-во-дче-ской дея-тель-но-сти кня-зя А. М. Курб-ско-го // Древ-не-рус-ская ли-те-ра-ту-ра. Ис-точ-ни-ко-ве-де-ние. Л., 1985;
Auerbach I. A. M. Kurbskij: Leben in osteurop ̈aischen Adels-gesell-schaf-ten des 16. Jahrhunderts. Münch., 1985;
idem.Identity in Exile: A. M. Kurbskii and national consciousness in the sixteenth cen-tury // Мо-с-ков-ская Русь (1359-1584): куль-ту-ра и ис-то-ри-че-ское са-мо-соз-на-ние. M., 1997;
Мо-ро-зов Б.Н. Пер-вое по-сла-ние Курб-ско-го Ива-ну Гроз-но-му в сбор-ни-ке кон-ца XVI - на-ча-ла XVII в. // Ар-хео-гра-фи-че-ский еже-год-ник за 1986 г. М., 1987;
Ка-лу-гин В.В. Ко-гда ро-дил-ся князь А. Курб-ский? // Ар-хив рус-ской ис-то-рии. 1995. Вып. 6;
он же. А. Курб-ский и Иван Гроз-ный: Тео-ре-ти-че-ские взгля-ды и ли-те-ра-тур-ная тех-ни-ка древ-не-рус-ско-го пи-са-те-ля. М., 1998
Участие в Казанских походах
Участие в Ливонской войне
Переход к Сигизмунду
Жизнь в Речи Посполитой
Оценка исторической личности
Литературное творчество
(1528-1583) - князь, известный политический деятель и писатель. Происходил из смоленско-ярославской линии Рюриковичей, той её части, что владела селом Курба. В Великом Княжестве Литовском он был записан в документах под фамилией Крупский (Krupski). Он и его потомки использовали герб Леварт.
Род Курбских
Род Курбских выделился из ветви ярославских князей в XV веке. Согласно родовой легенде, род получил фамилию от села Курба. Род Курбских проявлялся в основном на воеводской службе: члены рода покоряли племена хантов и манси на Северном Урале, Курбские гибли и под Казанью, и на войне с Крымским Ханством. Род Курбских присутствовал и на административных должностях, но на данном поприще род не добился больших успехов, хотя Курбские были наместниками и в Устюге Великом, и в Пскове, и в Стародубе, и в Торопце. Скорее всего, боярство имел Михаил Михайлович Курбский, отец Андрея Курбского. Возможно, боярский чин имел и Семен Федорович Курбский.
Такое карьерное положение, безусловно, не соответствовало самому имени ярославского князя. Причин такого положения могло быть несколько. Во-первых, князья Курбские часто поддерживали оппозицию правящему режиму. Внук Семена Ивановича Курбского был женат на дочери опального князя Андрея Угличского. Курбские поддерживали в борьбе за престол не Василия III, а Дмитрия-внука, чем заслужили еще большую нелюбовь московских правителей.
Участие в Казанских походах
На 21-м году он участвовал в 1-м походе под Казань; потом был воеводой в Пронске. В 1552 г. он разбил татар у Тулы, причём был ранен, но через восемь дней был уже снова на коне. Во время осады Казани Курбский командовал правой рукой всей армии и вместе с младшим братом проявил выдающуюся храбрость. Через два года он разбил восставших татар и черемисов, за что был назначен боярином.
В это время Курбский был одним из самых близких к царю Ивану Грозному людей, ещё более сблизился он с партией Сильвестра и Адашева.
Участие в Ливонской войне
Когда начались неудачи в Ливонии, царь поставил во главе ливонского войска Курбского, который вскоре одержал над рыцарями и поляками ряд побед, после чего был воеводой в Юрьеве. Но в это время уже начались преследования и казни сторонников Сильвестра и Адашева и побеги опальных или угрожаемых царской опалой в Литву. Хотя за Курбским никакой вины, кроме сочувствия павшим правителям, не было, он имел полное основание думать, что и его не минует жестокая опала. Тем временем король Сигизмунд-Август и вельможи польские писали Курбскому, уговаривая его перейти на их сторону и обещая ласковый прием.
Переход к Сигизмунду
Битва под Невелем (1562 г.), неудачная для русских, не могла доставить царю предлога для опалы, судя по тому, что и после неё Курбский воеводствует в Юрьеве; да и царь, упрекая его за неудачу, не думает приписывать её измене. Не мог Курбский опасаться ответственности за безуспешную попытку овладеть городом Гельметом: если б это дело имело большую важность, царь поставил бы его в вину Курбскому в письме своём. Тем не менее Курбский был уверен в близости несчастья и, после напрасных молений и бесплодного ходатайства архиерейских чинов, решил эмигрировать «от земли Божия», подвергая опасности свою семью. Это произошло в 1563 г. (по другим известиям - в 1564 г.).
На службу к Сигизмунду он явился не один, а с целой толпой приверженцев и слуг, и был пожалован несколькими имениями (в том числе и городом Ковелем). Курбский управлял ими через своих урядников из москвитов. Уже в сентябре 1564 года он воюет против Москвы. Поскольку он прекрасно знал систему обороны западных рубежей, при его участии польские войска неоднократно устраивали засады на русские отряды либо, обойдя заставы, безнаказанно грабили земли, угоняя множество людей в рабство.
В эмиграции тяжелая участь постигла близких к нему людей. Курбский впоследствии пишет, что царь «матерь ми и жену и отрочка единого сына моего, в заточение затворенных, троскою поморил; братию мою, единоколенных княжат Ярославских, различными смертьми поморил, имения мои и их разграбил» . В оправдание своей ярости Иван Грозный только смог голословно обвинить в измене ему и нарушения "крестного целования" (не поцеловал крест); два другие его обвинения, будто Курбский «хотел на Ярославле государести» и будто он отнял у него жену Анастасию, выдуманы царем, очевидно, лишь для оправдания своей злобы в глазах польско-литовских вельмож: личной ненависти к царице он не мог питать, а помышлять о выделении Ярославля в особое княжество мог только безумный.
Жизнь в Речи Посполитой
Курбский жил недалеко от Ковеля, в местечке Миляновичи (нынешняя территория Украины).
Судя по многочисленным процессам, акты которых сохранились до настоящего времени, он быстро ассимилировался с польско-литовскими магнатами и «между буйными оказался во всяком случае не самым смиренным»: воевал с панами, захватывал силой имения, посланцев королевских бранил «непристойными московскими словами» и прочее.
В 1571 г. Курбский женился на богатой вдове Козинской (Kozinski), урождённой княжне Гольшанской, но скоро развелся с ней, женившись в 1579 г. на небогатой девушке Семашко, и с ней был по-видимому счастлив, так как имел от неё дочь Марину (1580 г.р.) и сына Димитрия.
В 1583 году Курбский скончался.
Димитрий Курбский впоследствии получил часть отобранного и перешёл в католичество.
Оценка исторической личности
На камне мшистом в час ночной,
Из милой родины изгнанник,
Сидел князь Курбский, вождь младой,
В Литве враждебной грустный странник,
Позор и слава русских стран,
В совете мудрый, страшный в брани,
Надежда скорбных россиян,
Гроза ливонцев, бич Казани...
К. Ф. Рылеев, 1821 (отрывок)
Мнения о Курбском, как политическом деятеле и человеке, не только различны, но и диаметрально противоположны. Одни видят в нём узкого консерватора, человека крайне ограниченного, но самомнительного, сторонника боярской крамолы и противника единодержавия. Измену его объясняют расчетом на житейские выгоды, а его поведение в Литве считают проявлением разнузданного самовластия и грубейшего эгоизма; заподозривается даже искренность и целесообразность его трудов на поддержание православия.
По убеждению других, Курбский - личность умная и образованная, честный и искренний человек, всегда стоявший на стороне добра и правды. Его называют первым русским диссидентом.
Известный польский историк и геральдист XVII века Симон Окольский писал, что Курбский «был поистине великим человеком: во-первых, великим по своему происхождению, ибо был в свойстве с московским князем Иоанном; во-вторых, великим по должности, так как был высшим военачальником в Московии; в-третьих, великим по доблести, потому что одержал такое множество побед; в-четвертых, великим по своей счастливой судьбе: ведь его, изгнанника и беглеца, с такими почестями принял король Август. Он обладал и великим умом, ибо за короткое время, будучи уже в преклонных годах, выучил в королевстве латинский язык, с которым дотоле был незнаком».
Политические идеи Андрея Курбского
- Ослабление христианской веры и распространение ереси опасно прежде всего тем, что порождает у людей безжалостность и равнодушие к своему народу и отечеству.
- Подобно Ивану Грозному, Андрей Курбский трактовал верховную государственную власть как дар Бога, кроме того он называл Россию «Святорусской империей».
- Носители власти не исполняют в действительности предназначенного для них Богом. Вместо того, чтобы вершить праведный суд, они творят произвол. В частности Иван IV не вершит праведный суд и не защищает подданных.
- Церковь должна являться препятствием разгулу беззакония и кровавого произвола властителей. К этому высокому предназначению поднимает церковь дух христианских мучеников, принявших смерть в борьбе против преступных и неправедных властителей.
- Царская власть должна осуществляться при содействии советников. Причем это должен быть постоянно действующий совещательный орган при царе. Образец такого органа князь видел в Избранной раде - коллегии советников, действовавшей при Иване IV в 50-х годах XVI в.
Литературное творчество
Из сочинений К. в настоящее время известны следующие:
- «История кн. великого Московского о делех, яже слышахом у достоверных мужей и яже видехом очима нашима».
- «Четыре письма к Грозному»,
- «Письма» к разным лицам; из них 16 вошли в 3-е изд. «Сказаний кн. К.» Н. Устрялова (СПб. 1868), одно письмо издано Сахаровым в «Москвитянине» (1843, № 9) и три письма - в «Православном Собеседнике» (1863 г. кн. V-VIII).
- «Предисловие к Новому Маргариту»; изд. в первый раз Н. Иванишевым в сборнике актов: «Жизнь кн. К. в Литве и на Волыни» (Киев 1849), перепечатано Устряловым в «Сказ.».
- "Предисловие к книге Дамаскина «Небеса» изд. кн. Оболенским в «Библиографич. Записках» 1858 г. № 12).
- «Примечания (на полях) к переводам из Златоуста и Дамаскина» (напечатаны проф. А. Архангельским в «Приложениях» к «Очеркам ист. зап.-русск. лит.», в «Чтениях Общ. и Ист. и Древн.» 1888 г. № 1).
- «История Флорентийского собора», компиляция; напеч. в «Сказ.» стр. 261-8; о ней см. 2 статьи С. П. Шевырева - «Журнал Министерства народного просвещения», 1841 г. кн. I, и «Москвитянин» 1841 г. т. III.
Кроме избранных сочинений Златоуста («Маргарит Новый»; см. о нём «Славяно-русские рукоп.» Ундольского, М., 1870), Курбский перевёл диалог патр. Геннадия, Богословие, Диалектику и др. сочинения Дамаскина (см. статью А. Архангельского в «Журнал Министерства народного просвещения» 1888, № 8), некоторые из сочинений Дионисия Ареопагита, Григория Богослова, Василия Великого, отрывки из Евсевия и проч.
Курбский, князь Андрей Михайлович (1528 — 1583)
- известный политич. деятель и писатель, род. ок. 1528 г. На 21-м году он участвовал в 1-м походе под Казань; потом был воеводой в Пронске. В 1552 г. он разбил татар у Тулы, причем был ранен, но через 8 дней был уже снова на коне. Во время осады Казани К. командовал правой рукой всей армии и, вместе с младшим братом, проявил выдающуюся храбрость. Через 2 года он разбил восставших татар и черемисов, за что был назначен боярином. В это время К. был одним из самых близких к царю людей; еще более сблизился он с партией Сильвестра и Адашева. Когда начались неудачи в Ливонии, царь поставил во главе ливонского войска К., который вскоре одержал над рыцарями и поляками ряд побед, после чего был воеводой в Юрьеве Ливонском (Дерпте). Но в это время уже начались преследования и казни сторонников Сильвестра и Адашева и побеги опальных или угрожаемых царской опалой в Литву. Хотя за К. никакой вины, кроме сочувствия павшим правителям, не было, он имел полное основание думать, что и его не минует жестокая опала. Тем временем король Сигизмунд-Август и вельможи польские писали К., уговаривая его перейти на их сторону и обещая ласковый прием. Битва под Невлем (1562 г.), неудачная для русских, не могла доставить царю предлога для опалы, судя по тому, что и после нее К. воеводствует в Юрьеве; да и царь, упрекая его за неудачу (Сказ. 186), не думает приписывать ее измене. Не мог К. опасаться ответственности за безуспешную попытку овладеть городом Гельметом: если б это дело имело большую важность, царь поставил бы его в вину К. в письме своем. Тем не менее К. был уверен в близости несчастья и, после напрасных молений и бесплодного ходатайства архиерейских чинов (Сказ. 132-3), решил бежать «от земли божия». В 1563 г. (по другим известиям - в 1564: г.) К., при помощи верного раба своего Васьки Шибанова, бежал из Юрьева в Литву [В рукоп. «Сказании» К., хранящ. в моск. главн. архиве, рассказывается, как Шибанов отвез царю 1-ое послание К. и был им за то мучен. По другому известию Васька Шибанов был схвачен во время бегства и сказал на К. «многия изменныя дела»; но похвалы, которыми осыпает царь Шибанова за, его верность К., явно противоречит этому известию]. На службу к Сигизмунду К. явился не один, а с целой толпой приверженцев и слуг, и был пожалован несколькими имениями (между прочим - гор. Ковелем). К. управлял ими через своих урядников из москвитян. Уже в сентябре 1564 г. К. воюет против России. После бегства К. тяжелая участь постигла людей к нему близких. К. впоследствии пишет, что царь «матерь ми и жену и отрочка единого сына моего, в заточение затворенных, троскою поморил; братию мою, единоколенных княжат Ярославских, различными смертьми поморил, имения мои и их разграбил». В оправдание своей ярости Грозный мог приводить только факт измены и нарушения крестного целования; два другие его обвинения, будто К. «хотел на Ярославле государести» и будто он отнял у него жену Анастасию, выдуманы им, очевидно, лишь для оправдания своей злобы в глазах польско-литовских вельмож: личной ненависти к царице К. не мог питать, а помышлять о выделении Ярославля в особое княжество мог только безумный. К. проживал обыкновенно верстах в 20 от Ковеля, в местечке Миляновичах. Судя по многочисленным процессам, акты которых дошли до нас, быстро ассимилировался московский боярин и слуга царский с польско-литовскими магнатами и между буйными оказался во всяком случае не самым смиренным: воевал с панами, захватывал силой имения, посланцев королевских бранил «непристойными московскими словами»; его урядники, надеясь на его защиту, вымучивали деньги от евреев и проч. В 1571 г. К. женился на богатой вдове Козинской, урожденной княжне Голшанской, но скоро развелся с ней, женился, в 1579 г., в третий раз на небогатой девушке Семашко и с ней был, по-видимому, счастлив; имел от нее дочь и сына Димитрия. В 1583 г. К. скончался. Так как вскоре умер и авторитетный душеприказчик его, Константин Острожский, правительство, под разными предлогами, стало отбирать владения у вдовы и сына К. и, наконец, отняло и самый Ковель. Димитрий К. впоследствии получил часть отобранного и перешел в католичество. - Мнения о К., как политическом деятеле и человеке, не только различны, но и диаметрально противоположны. Одни видят в нем узкого консерватора, человека крайне ограниченного, но самомнительного, сторонника боярской крамолы и противника единодержавия. Измену его объясняют расчетом на житейские выгоды, а его поведение в Литве считают проявлением разнузданного самовластия и грубейшего эгоизма; заподозривается даже искренность и целесообразность его трудов на поддержание православия. По убеждению других, К. - умный, честный и искренний человек, всегда стоявший на стороне добра и правды. Так как полемика К. и Грозного, вместе с другими продуктами литературной деятельности К., обследованы еще крайне недостаточно, то и окончательное суждение о К., более или менее способное примирить противоречия, пока еще невозможно. Из сочинений К. в настоящее время известны следующие: 1) «История кн. великого Московского о делех, яже слышахом у достоверных мужей и яже видехом очима нашима». 2) «Четыре письма к Грозному», 3) «Письма» к разным лицам; из них 16 вошли в 3-е изд. «Сказаний кн. К.» Н. Устрялова (СПб. 1868), одно письмо издано Сахаровым в «Москвитянине» (1843, № 9) и три письма - в «Православном Собеседнике» (1863 г. кн. V - VIII). 4) «Предисловие к Новому Маргариту»; изд. в первый раз Н. Иванишевым в сборнике актов: «Жизнь кн. К. в Литве и на Волыни» (Киев 1849), перепечатано Устряловым в «Сказ.». 5) «Предисловие к книге Дамаскина «Небеса» изд. кн. Оболенским в «Библиографич. Записках» 1858 г. № 12). 6) «Примечания (на полях) к переводам из Златоуста и Дамаскина» (напечатаны проф. А. Архангельским в «Приложениях» к «Очеркам ист. зап.-русск. лит.», в «Чтениях Общ. и Ист. и Древн.» 1888 г. № 1). 7) «История Флорентийского собора», компиляция; напеч. в «Сказ.» стр. 261-8; о ней см. 2 статьи - «Журн. Мин. Нар. Просв.», 1841 г. кн. I, и «Москвитянин» 1841 г. т. III. Кроме избранных сочинений Златоуста («Маргарит Новый»; см. о нем «Славяно-русские рукоп.» Ундольского, М., 1870), К. перевел диалог патр. Геннадия, Богословие, Диалектику и др. сочинения Дамаскина (см. статью А. Архангельского в 1888, № 8), некоторые из сочинений Дионисия Ареопагита, Григория Богослова, Василия Великого, отрывки из Евсевия и проч. В одно из его писем к Грозному вставлены крупные отрывки из Цицерона («Сказ.» 205-9). Сам К. называет своим «возлюбленным учителем» Максима Грека; но последний был и стар, и удручен гонениями в то время когда К. вступал в жизнь, и непосредственным его учеником К. не мог быть. Еще в 1525 г. к Максиму был очень близок Вас. Мих. Тучков (мать К. - урожд. Тучкова) который и оказал, вероятно, сильное влияние на К. Подобно Максиму, К. относится с глубокой ненавистью к самодовольному невежеству, в то время сильно распространенному даже в высшем сословии московского государства. Нелюбовь к книгам, от которых будто бы «заходятся человецы, сиречь безумиют», К. считает зловредной ересью. Выше всего он ставит св. Писание и отцов церкви, как его толкователей; но он уважает и внешние или шляхетные науки - грамматику, риторику, диалектику, естественную философию (физику и пр.), нравонаказательную философию (этику) и круга небесного обращения (астрономию). Сам он учится урывками, но учится всю жизнь. Воеводой в Юрьеве он имеет при себе целую библиотечку; после бегства, «уже в сединах» («Сказ.», 224), он тщится «латинскому языку приучатися того ради, иж бы могл преложити на свой язык, что еще не преложено» («Сказ.» 274). По убеждению К., и государственные бедствия происходят от пренебрежения к учению, а государства, где словесное образование твердо поставлено, не только не гибнут но расширяются и иноверных в христианство обращают (как испанцы - Новый Свет). К. разделяет с Максимом Греком его нелюбовь к «Осифлянам», к монахам, которые «стяжания почали любити»; они в его глазах «во истину всяких катов (палачей) горши». Он преследует апокрифы, обличает «болгарские басни» попа Еремея, «або паче бабския бредни», и особенно восстает на Никодимово евангелие, подлинности которого готовы были верить люди, начитанные в св. Писании. Обличая невежество современной ему Руси и охотно признавая, что в новом его отечестве наука более распространена и в большем почете, К. гордится чистотой веры своих природных сограждан, упрекает католиков за их нечестивые нововведения и шатания и умышленно не хочет отделять от них протестантов, хотя и осведомлен относительно биографии Лютера, междоусобий, возникших вследствие его проповеди и иконоборства протестантских сект. Доволен он также и чистотой языка славянского и противополагает его «польской барбарии». Он ясно видит опасность, угрожающую православным польской короны со стороны иезуитов, и остерегает от их козней самого Константина Острожского; именно для борьбы с ними он хотел бы наукою подготовить своих единоверцев. К. мрачно смотрит на свое время; это 8-я тысяча лет, «век звериный»;»аще и не родился еще антихрист, всяко уже на праге дверей широких и просмелых. Вообще ум К. скорей можно назвать крепким и основательным, нежели сильным и оригинальным (так он искренне верит, что при осаде Казани татарские старики и бабы чарами своими наводили «плювию», т. е. дождь, на войско русское; Сказ. 24), и в этом отношении его царственный противник значительно превосходит его. Не уступает Грозный Курбскому в знании Св. Писания, истории церкви первых веков и истории Византии, но менее его начитан в отцах церкви и несравненно менее опытен в умении ясно и литературно излагать свои мысли, да и «многая ярость и лютость» его немало мешают правильности его речи. По содержанию переписка Грозного с К. - драгоценный литературный памятник: нет другого случая, где миросозерцание передовых русских людей XVI века раскрывалось бы с большей откровенностью и свободой и где два незаурядных ума действовали бы с большим напряжением. В «Истории князя великого московского» (изложение событий от детства Грозного до 1578 г.), которую справедливо считают первым по времени памятником русской историографии со строго выдержанной тенденцией, К. является литератором еще в большей степени: все части его монографии строго обдуманы, изложение стройно и ясно (за исключением тех мест, где текст неисправен); он очень искусно пользуется фигурами восклицания и вопрошения, а в некоторых местах (напр. в изображении мук митрополита Филиппа) доходит до истинного пафоса. Но и в «Истории» К. не может возвыситься до определенного и оригинального миросозерцания; и здесь он является только подражателем хороших византийских образцов. То он восстает на великородных, а к битве ленивых, и доказывает, что царь должен искать доброго совета «не токмо у советников, но и у всенародных человек» (Сказ. 89), то обличает царя, что он «писарей» себе избирает «не от шляхетского роду», «но паче от поповичев или от простого всенародства» (Сказ. 43). Он постоянно уснащает рассказ свой ненужными красивыми словами, вставочными, не всегда идущими к делу и не метким сентенциями, сочиненными речами и молитвами и однообразными упреками по адресу исконного врага рода человеческого. Язык К. местами красив и даже силен, местами напыщен и тягуч и везде испещрен иностранными словами, очевидно - не по нужде, а ради большей литературности. В огромном количестве встречаются слова, взятые с незнакомого ему языка греческого, еще в большем - слова латинские, несколько меньшем - слова немецкие, сделавшиеся автору известными или в Ливонии, или через язык польский. Литература о К. чрезвычайно обширна: всякий, кто писал о Грозном, не мог миновать и К.; кроме того его история и его письма с одной стороны, переводы и полемика за православие - с другой, настолько крупные факты в истории русской умственной жизни, что ни один исследователь до-петровской письменности не имел возможности не высказать о них суждения; почти во всяком описании славянских рукописей русских книгохранилищ имеется материал для истории литературной деятельности К. Мы назовем только главнейшие работы, не поименованные выше. «Сказания кн. К.» изданы Н. Устряловым в 1833, 1842 и 1868 гг., но и 3-е изд. далеко не может назваться критическим и не вмещает в себе всего того, что было известно даже и в 1868 г. По поводу работы С. Горского: (Каз., 1858) см. статью Н. А. Попова, «О биограф. и уголовном элементе в истории» («Атеней» 1858 г. ч. VIII, № 46). Ряд статей З. Оппокова («Кн. А. М. К.») напечатан в «Киевск. Унив. Изв.» за 1872 г., №№ 6-8. Статья проф. М. Петровского (М. П - ского): «Кн. А.. М. К. Историко-библиографические заметки по поводу его Сказаний» напеч. в «Уч. Зап. Казанского Унив.» за 1873 г. См. еще «Разыскания о жизни кн. К. на Волыни», сообщ. Л. Мацеевич («Древ. и Нов. Россия» 1880, I); «Кн. К. на Волыни» Юл. Бартошевича («Ист. Вестник» VI). В 1889 г. в Киеве вышла обстоятельная работа А. Н. Ясинского: «Сочинения кн. К., как исторический материал».А. Кирпичников
Курбский Андрей Михайлович (1528 - 1583)
русский политический и военный деятель, писатель-публицист. Из рода ярославских князей. Получил хорошее образование (изучал грамматику, риторику, астрономию и философию); на формирование мировоззрения К. большое влияние оказал Максим Грек. В 40-50-х гг. был одним из самых близких людей Ивана IV Васильевича. Занимал высшие административные и военные должности, входил в Избранную раду, участвовал в Казанских походах 1545-52. В связи с военными неудачами в Ливонии царь в 1561 поставил во главе русских войск в Прибалтике К., который вскоре одержал над рыцарями и поляками ряд побед, после чего был воеводой в Юрьеве (Дерпте). Боясь опалы после падения правительства А. Ф. Адашева (см. Опричнина), с которым был близок, К. 30 апреля 1564 бежал из Юрьева в Литву; польский король пожаловал К. несколько имений в Литве (в том числе г. Ковель) и на Волыни, К. был включен в число членов королев. рады. В 1564 возглавил одну из польских армий в войне против России. В 1564-79 К. направил Ивану IV три послания (положившие начало известной переписке между К. и царём), в которых обвинил его в жестокости и неоправданных казнях. В 1573 К. написал «Историю о великом князе Московском» -политический памфлет, в котором отразилась идеология крупной аристократии, выступавшей против усиления самодержавной власти. «История» является одновременно свидетельством современника о восстании 1547 в Москве, взятии Казани, деятельности правительства А. Ф. Адашева, которое К. назвал «Избранной радой», о Ливонской войне и других событиях. Сочинения К. - ценный исторический источник, отличаются высокими литературными достоинствами.
Соч.: Соч., т. 1 - Сочинения оригинальные, СПБ, 1914.
Лит.: Ясинский А. Н., Соч. князя Курбского как исторический материал, , 1889; Зимина А., Когда Курбский написал «Историю о великом князе Московском»?, Тр. Отдела древнерусской литературы, т. 18, М. - Л., 1962; Скрынников Р. Г., Курбский и его письма в Псково-Печерский монастырь, там же.
В. И. Корецкий.
Большая советская энциклопедия. - М.: Советская энциклопедия. 1969-1978.
КУРБСКИЙ Андрей Михайлович
(ок. 1528 - 1583, м. Миляновичи близ Ковеля, Литва) - русский политический и военный деятель, публицист. Принадлежал к одному из самых знатных боярских родов. Получил для своего времени хорошее образование (изучал риторику, грамматику, астрономию,; философию), знал латинский язык. Участвовал во многих военных кампаниях, в т. ч. в Ливонской войне. В 1556-57 член Избранной рады - правительства Московской Руси. Не желая пасть жертвой гонений, начатых Иваном IV против бояр, бежал в Литву к королю Сигизмунду II Августу. Своим духовным учителем считал Максима Грека. Подобно ему, боролся за сохранение чистоты православной веры, был ярым критиком католицизма и протестантизма. В многочисленных посланиях касался различных догматических и философских вопросов, соединяя приверженность ортодоксальному учению с уважением к знанию и просвещению. В Литве вел большую пропагандистскую и просветительскую работу, организовал переписку и перевод сочинений многих восточнохристианских мыслителей и проповедников: Иоанна Златоуста, Иоанна Дамаскина, Василия Великого, Симеона Метафраста, Григория Богослова и др. Курбскому принадлежат ряд переводов и работа по логике. По своим политическим взглядам был сторонником ограниченной монархии. Защите и обоснованию своей позиции посвятил несколько посланий Ивану Грозному и памфлет "История о великом князе Московском".
Соч.: Сочинения князя Курбского. - . СПб., 1914, т. 21; Переписка Ивана Грозного с Андреем Курбским. М„ 1993.
Лит.: Гаврюшин Н. К. Научное наследие А. М. Курбского. - "Памятники науки и техники. 1984". М., 1986.
Ε. Η. Бутузкша.
Новая философская энциклопедия: В 4 тт. М.: Мысль. Под редакцией В. С. Стёпина. 2001.
Перефразируя великого мыслителя, можно сказать, что вся история человечества была историей предательств. С момента зарождения первых государств и даже ранее появлялись индивидуумы, которые по личным мотивам переходили на сторону врагов своих соплеменников.
Россия не является исключением из правил. Отношение к изменникам у наших предков была куда менее терпимым, чем у продвинутых европейских соседей, однако и здесь людей, готовых переметнуться на сторону врага, всегда хватало.
Князь Андрей Дмитриевич Курбский в числе предателей России стоит особняком. Пожалуй, он стал первым из изменников, кто попытался подвести под свой поступок идеологическое обоснование. Причём обоснование это князь Курбский представил не кому-нибудь, а монарху, которого предал, — Ивану Грозному.
Князь Андрей Курбский родился в 1528 году. Род Курбских выделился из ветви ярославских князей в XV веке. Согласно родовой легенде, род получил фамилию от села Курба.
Князья Курбские хорошо зарекомендовали себя на военной службе, участвуя практически во всех войнах и походах. Куда сложнее у Курбских было с политическими интригами — предки князя Андрея, участвуя в борьбе у трона, несколько раз оказывались на стороне тех, кто в дальнейшем терпел поражение. В результате при дворе Курбские играли куда менее важную роль, нежели можно было предположить с учётом их происхождения.
Храбрец и удалец
Молодой князь Курбский на своё происхождение не надеялся и славу, богатство и почёт был намерен добыть в бою.
В 1549 году 21-летний князь Андрей в звании стольника участвовал во втором походе царя Ивана Грозного на Казанское ханство, зарекомендовав себя с лучшей стороны.
Вскоре после возвращения из казанского похода князь был отправлен на воеводство в Пронск, где охранял юго-западные границы от татарских набегов.
Очень быстро князь Курбский завоевал симпатию царя. Этому способствовало и то, что они были почти ровесниками: Иван Грозный был всего на два года младше храбреца-князя.
Курбскому начинают поручать дела государственной важности, с которыми он справляется успешно.
В 1552 году русское войско отправлялось в новый поход на Казань, и в этот момент набег на русские земли совершил крымский хан Давлет Гирей. Навстречу кочевникам была отправлена часть русского войска во главе с Андреем Курбским. Узнав об этом, Давлет Гирей, добравшийся до Тулы, хотел избежать встречи с русскими полками, но был настигнут и разбит. При отражении нападения кочевников особо отличился Андрей Курбский.
Герой штурма Казани
Князь проявил завидное мужество: несмотря на серьёзные ранения, полученные в бою, он вскоре присоединяется к основному русскому войску, идущему на Казань.
Во время штурма Казани 2 октября 1552 года Курбский вместе с воеводой Петром Щенятевым командуют полком правой руки. Князь Андрей руководил атакой на Елабугины ворота и в кровопролитной схватке выполнил поставленную задачу, лишив татар возможности отступить из города, после того как в него ворвались основные силы русских. Позже Курбский руководил погоней и разгромом тех остатков татарского войска, которые всё же сумели вырваться из города.
И снова в бою князь демонстрировал личную храбрость, врезаясь в толпу врагов. В какой-то момент Курбский рухнул вместе с конём: и свои, и чужие посчитали его мёртвым. Очнулся воевода лишь некоторое время спустя, когда его уже собирались уносить с поля боя, дабы достойно похоронить.
После взятия Казани 24-летний князь Курбский стал не просто видным русским военачальником, но и приближённым царя, который проникся к нему особым доверием. Князь вошёл в ближний круг монарха и получил возможность влиять на важнейшие государственные решения.
В ближнем круге
Курбский примкнул к сторонникам священника Сильвестра и окольничего Алексея Адашева , самых влиятельных лиц при дворе Ивана Грозного в первый период его правления.
Позднее в своих записках князь назовёт Сильвестра, Адашева и других приближённых царя, влиявших на принимаемые им решения, «Избранной Радой» и всячески будет отстаивать необходимость и эффективность подобной системы управления в России.
Весной 1553 года Иван Грозный серьёзно заболел, причём возникла угроза жизни монарха. Царь добивался от бояр присяги на верность своему малолетнему сыну, однако приближённые, включая Адашева и Сильвестра, отказались. Курбский, однако, был в числе тех, кто не собирался противиться воле Грозного, что способствовало укреплению позиций князя после выздоровления царя.
В 1556 году Андрей Курбский, успешный воевода и близкий друг Ивана IV, пожалован в бояре.
Под угрозой репрессий
В 1558 году, с началом Ливонской войны, князь Курбский участвует в важнейших операциях русской армии. В 1560 году Иван Грозный назначает князя командующим русскими войсками в Ливонии, и тот одерживает целый ряд блестящих побед.
Даже после нескольких неудач воеводы Курбского в 1562 году доверие царя к нему никак не поколеблено, он по-прежнему находится на пике своего могущества.
Однако в столице в это время происходят изменения, которые пугают князя. Сильвестр и Адашев теряют влияние и оказываются в опале, на их сторонников начинаются гонения, переходящие в казни. Курбский, принадлежавший к терпящей поражение придворной партии, зная характер царя, начинает опасаться за свою безопасность.
По мнению историков, эти опасения были беспочвенны. Иван Грозный не отождествлял Курбского с Сильвестром и Адашевым и сохранял доверие к нему. Правда, это совершенно не означает, что царь впоследствии не мог бы пересмотреть своего решения.
Бегство
Решение о бегстве не было для князя Курбского спонтанным. Позднее польские потомки перебежчика опубликовали его переписку, из которой следовало, что он по меньшей мере в течение нескольких месяцев вёл переговоры с польским королём Сигизмундом II о переходе на его сторону. Соответствующее предложение Курбскому сделал один из воевод польского короля, а князь, заручившись весомыми гарантиями, принял его.
В 1563 году князь Курбский в сопровождении нескольких десятков приближённых, но оставив в России жену и других родственников, пересёк границу. При нём было 30 дукатов, 300 золотых, 500 серебряных талеров и 44 московских рубля. Ценности эти, правда, были отобраны литовской стражей, а сам русский сановник помещён под арест.
Вскоре, однако, недоразумение разрешилось — по личному указанию Сигизмунда II перебежчик был освобождён и доставлен к нему.
Король исполнил все свои обещания — в 1564 году князю были переданы обширные поместья в Литве и на Волыни. Да и впоследствии, когда представители шляхты обращались с жалобами на «русского», Сигизмунд неизменно их отвергал, объясняя, что жалованные князю Курбскому земли переданы по важным государственным соображениям.
За предательство заплатили близкие
Князь Курбский честно отблагодарил благодетеля. Беглый русский военачальник оказал неоценимую помощь, раскрыв многие секреты русского войска, что обеспечило литовцам проведение целого ряда успешных операций.
Более того, начиная с осени 1564 года он лично участвует в операциях против русских войск и даже выдвигает планы похода на Москву, которые, впрочем, поддержаны не были.
Для Ивана Грозного бегство князя Курбского стало страшным ударом. Его болезненная подозрительность получила зримое подтверждение — предал не просто военачальник, а близкий друг.
Царь обрушил репрессии на весь род Курбских. Пострадала жена изменника, его братья, служившие России верой и правдой, другие родственники, совершенно непричастные к предательству. Не исключено, что измена Андрея Курбского повлияла и на усиление репрессий в целом по стране. Земли, принадлежавшие князю в России, были конфискованы в пользу казны.
Пять писем
Особое место в этой истории занимает переписка Ивана Грозного и князя Курбского, растянувшаяся на 15 лет с 1564 по 1579 годы. Переписка включает всего пять писем — три написанных князем и два, автором которых является царь. Первые два письма были написаны в 1564 году, вскоре после бегства Курбского, затем переписка прервалась и продолжилась более чем через десятилетие.
Нет никаких сомнений, что Иван IV и Андрей Курбский были умными и образованными для своего времени людьми, поэтому их переписка является не сплошным набором взаимных оскорблений, а настоящей дискуссией по вопросу о путях развития государства.
Курбский, ставший инициатором переписки, обвиняет Ивана Грозного в разрушении государственных устоев, авторитаризме, насилии над представителями имущих классов и крестьянством. Князь высказывается в поддержку ограничения прав монарха и создания при нём совещательного органа, «Избранной Рады», то есть считает наиболее эффективной систему, установившуюся в первые периоды правления Ивана Грозного.
Царь, в свою очередь, настаивает на самодержавии как единственно возможной форме управления, ссылаясь на «божественное» установление подобного порядка вещей. Иван Грозный цитирует апостола Павла, что всякий противящийся власти противится Богу.
Дела важнее слов
Для царя это был поиск оправдания жесточайшим, кровавым методам укрепления самодержавной власти, а для Андрея Курбского — поиск обоснований совершённому предательству.
И тот, и другой, разумеется, лукавили. Кровавые акции Иван Грозного далеко не всегда можно было хоть как-то оправдать государственными интересами, порой бесчинства опричников превращались в насилие во имя насилия.
Размышления князя Курбского об идеальном государственном устройстве и о необходимости заботы о простом народе представляли собой лишь пустую теорию. Современники князя отмечали, что характерная для той эпохи безжалостность к низшему сословию была присуща Курбскому и в России, и в польских землях.
В Речи Посполитой князь Курбский бил жену и занимался рэкетом
Не прошло и нескольких лет, как бывший русский воевода, влившись в ряды шляхты, стал активно участвовать в междоусобных конфликтах, пытаясь захватить земли своих соседей. Пополняя собственную казну, Курбский промышлял тем, что сейчас называется рэкетом и захватом заложников. Богатых купцов, не желавших платить за свою свободу, князь без всяких угрызений совести подвергал пыткам.
Погоревав о сгинувшей в России жене, князь дважды был женат в Польше, причём первый его брак в новой стране закончился скандалом, ибо супруга обвиняла его в нанесении побоев.
Второй брак с волынской дворянкой Александрой Семашко был более удачным, и от него у князя родились сын и дочь. Дмитрий Андреевич Курбский , родившийся за год до смерти отца, впоследствии принял католичество и стал видным государственными деятелем в Речи Посполитой.
Князь Андрей Курбский умер в мае 1583 года в своём имении Миляновичи под Ковелем.
Его личность по сей день вызывает яростные споры. Одни называют его «первым русским диссидентом», указывая на справедливую критику царской власти в переписке с Иваном Грозным. Другие предлагают опираться не на слова, а на дела — военачальник, во время войны перешедший на сторону врага и с оружием в руках сражавшийся против своих вчерашних товарищей, опустошая земли собственной Родины, не может считаться никем иным, как подлым предателем.
Ясно одно — в отличие от гетмана Мазепы , который в современной Украине возведён в ранг героя, Андрей Курбский на своей родине никогда не войдёт в число почитаемых исторических фигур.
Ведь отношение у россиян к предателям по-прежнему менее терпимо, чем у европейских соседей.