В лагере Терезин
После побега из лагеря военнопленных мой отец и два его товарища были схвачены на территории Чехословакии. Сначала их содержали в тюрьме в Роуднице, потом перевели в тюрьму в Кладно. Из Кладно – в концентрационный лагерь Терезин, в котором отец пробыл несколько месяцев до перевода в Маутхаузен. После войны отец дважды был в Чехословакии – в 1963 и 1989. И оба раза посетил бывший концлагерь Терезин. В архиве отца есть фотографии этого концлагеря...
Среди бумаг отца я нашел осень интересное письмо. Оно написано знакомым отца по имени Евгений. Фамилия автора письма там не указана. Установить ее удалось только 11 августа 2018 года, через несколько лет после опубликования письма на этом сайте. Листая одну из записных книжек отца, я встретил адрес некоего Плахина Е. И., жившего в Алма-Ате на улице Джамбула. Обратившись к сайту pamyat-naroda.ru, я выяснил, что автором письма является Плахин, Евгений Алексеевич. Единственное расхождение с записной книжкой отца – в последней инициал отчества – И., а не А., как должно быть. Это можно объяснить тем, что отец не уверенно знал отчество своего знакомого, так как был с ним на «ты» и оба обращались друг к другу по имени.
В год написния письма (1965), как можно понять из текста, он работал в Казахском государственном университете или же в Казахском педагогическом институте и принимал вступительные экзамены. А вот какой предмет он вел, не знаю. Данное письмо – отклик на просьбу отца, рассказать об освобождении концлагеря Терезин, в котором его приятель принимал участие. Письмо, на мой взгляд, – интересный исторический документ. Исторический в том смысле, что сообщает об одном эпизоде последних дней войны одним из его очевидцев. Текст письма привожу с некоторыми сокращениями (я опустил те места, которые не имеют отношения к теме войны).
Илья, дружище, здорово!
Прости, что так затянул с выполнением твоей просьбы. Письмо твое пришло, когда я был в отпуске… Два месяца! А тут экзамены принимал (вступительные). Голова кругом. Теперь вот принимаюсь.
Когда мы говорили с тобой (это было в 1951 г.) еще как-то более или менее живо помнил все… Но ведь прошло 20 (!) с лишним лет… К этой теме, к воспоминаниям этим я как-то не возвращался и теперь многое расплылось в памяти… Даты, имена, номера воинских частей. Постараюсь припомнить и рассказать обо всем так, как это сохранилось у меня в памяти. Есть опасность, что у меня произошли «наслоения», добавились «визуальные» и литературные реминисценции: мне пришлось освобождать несколько лагерей, затем чтение книг (и просмотр кинофильмов) о лагерях… Сравнивал, находил знакомые ситуации, кое-что казалось новым. И теперь, может быть, некоторые картины Терезина мне покажутся «виденными», а на самом деле они, может быть, подсказаны. Впрочем, разбирайся сам, а просто изложу, как помню или, вернее, как мне кажется было.
Терезин, старинная крепость, расположенная в излучине Эльбы (кажется, по-чешски Лаба). На карте это примерно так (даю наряду с чешскими названиями немецкие, как они значились на наших военных картах: я не расставался с картой, выполняя обязанности к-ра взвода пеших разведчиков и переводчика нем. языка):
Служил в 13 гв. стр. дивизии (ордена Ленина, дважды Краснознаменной, орденов Суворова и Кутузова) в 34 гв. стр. полку (Силезском). Как правило, наряду с функциями переводчика, выполнял обязанности или офицера разведки полка или к-ра взвода пешей разведки (когда кого-нибудь из них отправляли или в госпиталь, или еще дальше… Дело военное!).
В начале мая мы захватили Дрезден и нас спешно бросили на юг (после встречи с американцами у г. Торгау на Эльбе – это был наш, 32 гв. стр. корпус 5 гв. стр. армии генерала Жадова, корпусом командовал Родимцев), к Праге. Мы мчались, как угорелые на машинах, мотоциклах, повозках, велосипедах… Признаться, от сознания победы, а больше – от сухих и не очень сухих вин было круглосуточное головокружение… Справа, слева и вместе с нами нескончаемыми потоками шли полки, дивизии, корпуса танковые, артиллерийские, стрелковые… Немецкие заслоны сбивали с ходу. Немцев разоружали и тут же отпускали, никуда не отправляя – было не до конвоирования. Какая-то вакханалия восторга и горя, смесь крови и вина, слезы радости побед и горечи поражений (их проливали теперь уже не мы!), шум моторов, крики, лязг, выстрелы, команды – и все это на фоне великолепных пейзажей и майского цветения природы…
Я, как и положено, мчался со взводом впереди полка. Все на велосипедах – асфальт! Легко и быстро. Кажется, уже был Сенкевич – к-р взвода, л-т , только что вернувшийся из госпиталя. Я – с разведчиками по привычке (а вообще-то был вольной птицей, находился, где хотел). С ходу проскочили Ляйтмериц (Литомержицу) и через мост (Эльба) дальше…
Эльба спокойная, чистая – зеркало! Отражается в ней красивый, чистый городишко, мост, башни… Три минуты лирики, задумчивого стояния на мосту и снова – вперед! Не помню уже, в скольких км от города, слева от дороги – стены, здания, проволока Терезина… Если не ошибаюсь, в лагерь вело двое или трое ворот… И с разных сторон в него влетели наши части (номера соседей не помню). Я опередил взвод и подъехал к одним… Ехал я беззаботно, т. к. был пьян (молодость! победа! ну и… винишко, немного, правда). На мне – парадный мундир! Дело в том, что за день перед этим я на мотоцикле перевернулся и изорвался вдрызг.
А мундир мне нравился (петлички! шеврончики! позолота! Одним словом, мальчишка и пижон. Хотел чешкам нравиться), вот и надел. Пилотка в кармане. Сияют погончики. Насвистываю «Лили Марлен» (Lili Marlen, известная солдатская песенка, надеюсь, знаешь и помнишь ). Это у меня было привычкой: немцы, видя незнакомую форму и слыша свою песенку, подпускали близко, в упор! А тут подскакивали метеором мои хлопцы и стрелять было поздно – рогатики бросали оружие и поднимали руки. Этот прием я и здесь использовал.
Ребята отстали метров на сто. Небольшие ворота. Двустворчатые. Проволока – как густая злая паутина (метра 3 высотой). Проходная будка. У будки – белобрысый часовой с карабином у ноги. Смотрит на меня ничего не понимающим взглядом. Подъезжаю, схожу с велика: «Хэлло бой, gib mir dein Karabiner, aber schnell!» [Привет, парень, отдай мне свой карабин, но только быстро – А. Н. ] Улыбаюсь, но в голосе – железо немецкой команды.
Дурак хлопает растерянно глазами, тянет карабин к себе. Видать, фольксштурмовец был, неученый. Стрелять надо было – часовой ведь. А он растерялся. По немецким законам его бы шлепнули за милую душу. Но мы – славяне. Поэтому подъехавший солдат Венгловский (крепкий детина!) наказал его чисто по-русски: звезданул по уху – тот и на асфальт, только ботинки загремели. А Венгловский бурчит: «Скотина! Офицер тебе приказывает – нужно выполнять. Особенно, если это русский офицер». Кряхтит немец, встает, в глазах страх.
А я ехидно заулыбался (тут уже все ребята подъехали) и перевел немцу эту историческую фразу полностью, сделав сильное интонационное ударение на слове «русский». Ты бы посмотрел, Илья, как у него отвисла нижняя челюсть! А у меня все внутри ликует! Злость и восторг! Смотри, думаю, Übermensch , какие плоды на вашу голову выросли из посеянных вами же семян.
В это время из проходной высунулся еще один, растрепанный, без пояса, сонный (два напарника спали в проходной). Этот потянулся было за оружием, товарища спящего окликнул… Не помню, кто из ребят не понял его восторга… Однако, думаю, что этот часовой скончался от инфаркта. За 0,5 секунды до очереди. Надеюсь, что это так именно и было. Так что никакого, собственно, убийства и не было. Второй, т. е. уже третий сдался спокойно. Видимо, урок с товарищем и инстинкт самосохранения подействовали на него успокоительно. Куда там валерьянке! Теперь они слушались безукоризненно. Открыли ворота. Влетели мы…
Справа и слева от проезда – стена густой колючки в несколько рядов, а за ними – призраки, сплошной стеной! Что-то уже слышали, чуяли, ждали… И ничего не могут понять – только глаза, как плошки, на худых, белых, полуокостеневших лицах… Руки – кости, обтянутые грязноватым пергаментом кожи – цепляются за проволоку… И тишина, страшная, напряженная тишина! Они не узнали нас по форме. К тому же, в этой части лагеря были в большинстве иностранцы. Кто-то из моих крикнул что-то по-русски… Что тут началось! Какой-то звериный вой боли, восторга, привета!
Мы хотели было остановиться, открыть какие-нибудь калитки, ворота – не знаю, что там было, не успел рассмотреть – впереди стрельба: наши ППШ и немецкие MP (эмпи – Maschinenpistole, т. е. автоматы – помнишь, надеюсь?)
10.IX. Продолжаю (вчера оторвали, не дали докончить писанину).
Мы побросали велосипеды и, укрываясь, как можно, побежали вперед. Почти в центре крепости было нечто вроде большой площади, на ней стояло несколько больших домов (двух- или трехэтажных – не помню), кирпичных, под черепицей. Дома длинные. Около них и в них произошла короткая схватка. Дело в том, что большая часть гарнизона (охрана и администрация) своевременно смоталась, зная о подходе русских, но кое-кто не знал или не успел, или же ждал приказа об отходе (эта мне немецкая педантичность, исполнительность!). И вот с ними-то наши части (не знаю, какие еще части и через какие ворота вскочили туда) вошли, так сказать, в короткое замыкание.
Я, помню, успел тоже обменяться несколькими выстрелами с каким-то голенастым офицером (он умывался и не успел надеть китель), но мы оба любезно промахнулись. Он скрылся в здании, потом, видимо, из окна махнул в какие-то постройки за ним… Не знаю, ушел ли от наших. Думаю, что нет, т. к. наши уже были всюду. В комнатах командного состава стояло все нетронутое: кофе, завтрак, вина… Я там совершенно случайно захватил подушку, когда спал в одной из комнат (мы провели сутки в Терезине). Эта маленькая, мягкая подушка чисто случайно уцелела у меня до сих пор! Единственный трофей с войны, кроме осколка в виске и шрама на пояснице.
Мы лазили по лагерю, по чердакам и подвалам, искали недобитых… С заключенными нам строго запретили контактировать, т. к. у них вскрылась эпидемия (кажется, тиф, чесотка и еще что-то – уже не помню). Но мы, конечно, все же кое с кем разговаривали. Русских почему-то я встретил там очень мало. Многие ушли самовольно из лагеря к чехам в деревни. Правда, большую часть времени я просто спал, отсыпался после длительного, изнурительного броска от Дрездена. Измотались мы страшно.
Солдаты мне рассказали, что старинные подвалы крепости (в которых, когда-то, видимо, хранился порох или еще что-то) были приспособлены немцами под карцеры. Там были и смертники. Вдоль длинных коридоров делалась цементная скамья, в ней – арычок с проточной водой. Около скамьи рылась канава. Туда ставили смертников и по колено почти заливали быстро сохнущим (затвердевающим) бетоном. Осужденный мог встать и сесть, но не мог никуда сдвинуться, уйти. Брюк на них, кажется, не было (точно не знаю). Оправлялись в канавку, по которой текла вода (на ней, собственно, и сидели осужденные). Обычно они умирали от гангрены, которая начиналась с ног.
Мне показали один из таких подвалов. Там было, кажется, 11 человек, свет не горел (не работала электростанция), светили фонариками. Но я не стал заходить: оттуда пахнуло такой вонью!.. Я привык за войну к запахам смерти, гниения людей (самый, между прочим, противный запах из всех, мне известных), но здесь было что-то сверхособенное. Там были только покойники или такие, у которых гангрена поднялась до бедер, до промежности… Для них мы пришли слишком поздно…
Вообще, я с узниками дела имел мало, т. к. был занят другим: нужно было готовиться к дальнейшему броску. Вот так-то. Крепость я немного помню – ее западную часть. А восточную совсем забыл. Все как в тумане. И ничего удивительного: был в ней около суток, спал большую часть), а с тех пор прошло поболе 20 лет…
Был я еще в некоторых лагерях. Один, например, где-то в Силезии . Там захватили надсмотрщиков. Мы не знали, что предполагался Нюрнбергский процесс, поэтому я с л-том Зацеркляным (был у нас такой, у которого всю семью немцы на Украине порешили) устроили быстренько суд перед всеми заключенными. Интересно, что заключенные (их было около 800 человек – обслуживали какую-то фабрику) сначала робко, боязливо отнеслись к этой идее. Сомневались, видимо, надолго ли мы пришли, не отбросят ли нас немцы. Потом пошло. Двоих осудили тут же (Зацеркляный собственноручно и немедленно привел приговор в исполнение), их избили и поместили в карцер до подхода полка, несколько бежали (самая мелочь). Мы ничего не боялись, т. к. впереди нас, разведчиков и нескольких любителей острых впечатлений, никого не было, никакого начальства. Лафа!
Фольксштурмовец – участник фольксштурма (нем. Volkssturm), ополчения, созданного в фашистской Германии в результате тотальной мобилизации мужчин в возрасте от 16 до 60 лет по указу А. Гитлера от 25 сентября 1944.
Гвардии ефрейтор Венгловский, Станислав Иванович. Уроженец С. Н.-Завод Мархлевского района Житомирской области. Род. в 1918 г. В 1944-м служил химиком во взводе химической защиты. В марте 1943-го – разведчик взвода пешей разведки. В Красной Армии и на фронтах Великой Отечественной войны – с 1941 года. В 1943 году был ранен. Награжден медалью «За отвагу» (1944), орденом Славы III степени (1945).
Übermensch - сверхчеловек, понятие, введённое немецким философом Фридрихом Ницше; для Ницше это человек, который победил себя, контролируя свои импульсы, и способный направлять любую свою энергию в созидательное русло. Это же понятие использовали и немецкие нацисты, но исказили его. У нацистов существовала концепция расовой гигиены, разделявшая людей на представителей высшей расы (Übermensch) и низших элементов (Untermensch). По этой концепции, первых следовало искусственно поддерживать, тогда как воспроизводство вторых требовалось предотвращать; смешение же рас даёт нежелательные последствия. Эта концепция также требовала проводить стерилизацию алкоголиков, эпилептиков, лиц с различными наследственными болезнями, слабоумных.
ППШ – пистолет-пулемёт Шпагина. В СССР был принят на вооружение в 1941 году и снят с вооружения в 1951 году.
Гвардии лейтенант Зацерклянный, Петр Сергеевич. Родился в 1918 г. в п. Бабынино Московской обл. В Красной Армии с 1937 г, В Великой Отечественной войне участвовал с декабря 1941 г.. Был ранен в 1944 г. Гвардии лейтенант. В 1944 г. награжден медалью «За отвагу».
Термин «концентрационные лагеря» в массовом сознании вызывает ассоциации либо со Сталиным, либо с Гитлером. Как и вообще упоминания о геноциде в ХХ веке. Однако о том, с чего всё начиналось, почти никогда не вспоминают. А начиналось, если не брать , с геноцида русских людей – вернее, карпатских русин на территории Галиции, входившей в состав Австро-Венгерской империи. Надо иметь в виду, что геноцид осуществлялся по прямому указанию Ватикана .
Русины – прямые и наиболее чистые потомки древнейшей Руси . На самом деле «русин» и «русский» – одно и то же. «Русины» упоминаются в «Русской Правде». Так называлось население Руси и Киевской, и Новгородской, в дальнейшем и Московской, и Литовской. В XVI-XVII вв. это по преимуществу самоназвание всего народа Западной Руси – нынешней Украины. Оно сохранялось в значительной степени и в следующие столетия. В XVIII-XIX вв. значительная часть карпатских русин проживала в пределах Австро-Венгерской империи. Во второй половине XIX в. начинается русинское возрождение, которое воспринималось самими русинами, как возврат к принадлежности к единому русскому народу «от Карпат до Камчатки», а также от унии к Православию. Слово «украинец» означало тогда «антирусское меньшинство» (см. Н.М. Пашаева «Очерки истории Русского Движения в Галичине 19-20 веков»).
Накануне Первой мировой войны закрывают большинство русинских организаций в Галиции. В 1913 г. в Угорской Руси начинается Мармарош-Сигетский процесс, на котором 32 обвиняемых приговорили в общей сложности к 39,5 годам заключения за переход в Православие. Во Львове перед самой войной прошёл нашумевший процесс против двух православных священников Игнатия Гудимы и Максима Сандовича, С.Ю. Бендасюка и студента В.А. Колдры, которые два с половиной года просидели в тюрьме без предъявления обвинений и затем были оправданы.
В 1914 г. уже «хватали всех сплошь, без разбора . Кто лишь признавал себя русским и русское имя носил. У кого была найдена русская газета или книга, икона или открытка из России. Хватали кого попало. Интеллигентов и крестьян, мужчин и женщин, стариков и детей, здоровых и больных. И, в первую голову, конечно, ненавистных им русских «попов»… Тысячи безвинных жертв, море мученической крови и сиротских слёз…» (Ю. Яворский из работы «Террор в Галичине в первый период войны 1914-1915 годов»).
Начинается геноцид . Расправы осуществлялись на месте, без суда и следствия . Так 15 сентября 1914 г. венгерские гонведы убили сорок четыре гражданских лица в Перемышле. В 1915 и 1916-1917 гг. в Вене прошло два политических процесса, на которых обвинялась сама идея единства русского народа и русского литературного языка. Большинство обвиняемых было приговорено к смертной казни, которую заменили на пожизненное заключение. В одном Львове оказалось около 2000 узников. Именно тогда создаются первые в Европе концентрационные лагеря: Талергоф в Штирии, Терезин в Северной Чехии и др. При этом , по свидетельству узника Талергофа и Терезина Василия Ваврика («Терезин и Талергоф». Львов, 1928), «был лютейший застенок из всех австрийских тюрем ».
Первую партию туда пригнали 4 сентября 1914 года. Лагерь представлял собой участок невозделанного поля в виде длинного четырёхугольника в пяти километрах от железной дороги. На первых порах его отделили деревянными кольями и колючей проволокой. Со временем лагерь расширился. В официальном рапорте фельдмаршала Шлеера от 9 ноября 1914 года сообщалось, что в Талергофе в то время находилось 5700 «русофилов». До зимы 1915 г. не было бараков. Люди лежали на земле под открытым небом в дождь и мороз.
В. Ваврик рассказывает: «Смерть в Талергофе редко бывала естественной: там её прививали ядом заразных . О каком-нибудь лечении погибавших речи не было… Для запугивания людей, в доказательство своей силы тюремные власти тут и там по всей талергофской площади поставили столбы, на которых довольно часто висели в невысказанных мучениях и без того люто потрёпанные мученики… Талергофскими невольниками в жаркое лето и в морозную зиму, избивая их прикладами, выправляли свои дороги, выравнивали ямы, пахали поле, чистили отхожие места. Ничего им за это не платили, а вдобавок ругали их русскими свиньями» . При этом, добавляет Ваврик, «всё-таки пакости немцев не могут равняться с издевательствами своих людей. Бездушный немец не мог так глубоко влезть своими железными сапогами в душу славянина-русина, как этот же русин, назвавший себя украинцем» .
Всего через с 4 сентября 1914 года до 10 мая 1917 года прошло не менее 20 тысяч русских людей , только в первые полтора года погибло около 3 тысяч заключённых. Лагерь был закрыт в мае 1917 года по распоряжению последнего императора Австро-Венгрии Карла I, который в своём рескрипте от 7 мая 1917 г. написал: «Все арестованные русские невиновны, но были арестованы, чтобы не стать ими» .
Нацистский концентрационный лагерь в городе , расположенном на севере Чехии недалеко от немецкой границы, стал одним из крупнейших европейских гетто за период Второй мировой войны. Сегодня о Терезиенштадте как о мрачной странице чешской истории напоминает огромный мемориальный комплекс, который ежегодно посещают тысячи туристов.
- (209.00 €, 3 часа)
Создание Терезиенштадта
Целью нацистов было создание образцового гетто, за маской которого они намеревались истреблять ненавистных евреев. Причем, еврейские лидеры поддерживали идею создания «образцового еврейского поселения» в надежде на то, что это убережет чешских евреев от депортации. Конечно же, после прибытия в гетто становилось очевидным, что жизнь здесь не лучше, чем в концлагере, которым он, по сути, и являлся. Первые заключенные прибыли в лагерь 24 ноября 1941 года, и уже через два месяца состоялась первая депортация евреев в Ригу.
Изначально Терезиенштадт использовался нацистами в качестве места концентрации чешских евреев, затем в лагерь заключались пожилые, состоятельные или выдающиеся евреи из Западной Европы и Германии. В сентябре 1942 года в гетто проживало максимальное количество человек - 53 тысячи. До этого момента евреев депортировали в гетто Прибалтики и Польши, а с октября 1942 года начали поэтапно вывозить в польские лагеря смерти.
Ужасающая статистика Терезиенштадта такова: из 140 тысяч заключенных 33 тысячи человек умерло в гетто, 88 тысяч были вывезены в лагеря смерти, а остальные 19 тысяч евреев выжили в самом гетто или были перенаправлены в Швецию и Швейцарию. Кто-то задерживался здесь на несколько дней, другие месяцами ожидали депортации, а некоторые провели в гетто все четыре года его существования. За это время сюда были интегрированы евреи из Чехии, Германии, Австрии, Дании, Голландии, а в конце войны - еще и из Венгрии и Словакии.
Жизнь в концентрационном лагере
Несмотря на сложившуюся ситуацию, в стенах гетто кипела духовная и культурная жизнь. Здесь были открыты не только синагоги, но и христианские молитвенные дома. Заключенные, многих из которых отличал высокий уровень образования и профессиональных навыков, проводили лекции и спектакли, выпускали журналы и тайно поддерживали школьное обучение. Среди узников было немало известных ученых, музыкантов, художников, писателей и политиков, в том числе: австрийский математик Георг Пик, французский писатель Робер Деснос и чешский композитор Ганс Краса.
В то же время физические условия в Терезиенштадте были действительно невыносимыми. Тяжелая эпидемиологическая обстановка, отвратительное питание и антисанитарные условия приводили к распространению большого количества болезней. Только в конце 1943 года в гетто удалось организовать больницу, благодаря которой уровень смертности несколько снизился.
Комиссия Красного Креста
Спустя два года после создания Терезиенштадта мировое сообщество стало проявлять тревогу о том, что происходило в концлагерях нацистов. Для того чтобы успокоить общественность, немцы разрешили комиссии от международной организации Красный Крест посетить гетто. Их приезду предшествовала тщательная подготовка со строительством фальшивых магазинов, кафе, детсадов и школ. Кроме того, накануне была ускорена депортация евреев в Аушвиц и снят фильм, в котором жизнь в гетто изображалась комфортной и идеалистической.
Комиссию, прибывшую в июле 1944 года, встречали проинструктированные заключенные. Нацистами удалось обмануть общественность, и представители Красного Креста уехали с положительными впечатлениями.
8 мая 1945 года гетто и город были освобождены советской армией, а последние евреи покинули стены лагеря 17 августа. В 1947 году чехословацкое правительство приняло решение о создание в Терезине памятника, который позволил сохранить это место для будущих поколений в том виде, каким оно было во время нацистского рабства.
Посещение Терезиенштадта, безусловно, оставляет неизгладимые впечатления. Угнетающая атмосфера, царящей в этом месте, позволяет отдаленно прочувствовать весь ужас, который пришлось пережить евреям, пострадавшим от нацистов во время Второй мировой войны.
Иногда поневоле задаешься вопросом, а что еще можно интересного посмотреть в кроме протокольных , архитектурных и . Ответ приходит неожиданно: город Терезин, известный тем, что во время Второй Мировой войны здесь находился концлагерь Терезиенштадт.
Терезин находится в 60 км на северо-запад от Праги, недалеко от места слияния рек Эльбы и Огрже (да-да, совсем рядом с замком ). состоит из двух крепостей: Большой (там находится город и гетто) и Малой (представляет собой национальный культурный памятник).
Крепость Терезин была заложена в 1780 году австрийским императором Иосифом II для отражения агрессивных наскоков прусской армии; название – дань памяти знаменитой императрице Марии-Терезии. По тогдашним военным канонам это было поистине совершенное фортификационное сооружение – достаточно сказать, что строили его 10 лет, осушая болота и используя каменные несущие конструкции и тысячи дубовых свай.
Первым элементом обороны крепости была вода. При необходимости водой из Огрже заливали отдельные укрепления. Если этого было недостаточно, обороняющиеся минировали подземные переходы на двух уровнях (на 3 и 6-метровой глубине). При взрыве уничтожались войска противника, подступавшего к Терезину.
Печальную известность Терезин приобрел в годы Второй Мировой. Немцы устроили в городе «образцовое гетто», через которое прошли около 140 тысяч человек. «Образцовым» оно считалось потому, что сюда допускали представителей Красного Креста, которым показывали, что живется заключенным совсем неплохо. Гостям показывали даже «деньги гетто» – монеты с изображением неизвестного раввина, не имевшие в действительности никакой ценности.
В Терезине погибли 33 тысячи человек. Еще 88 тысяч были депортированы в более известный Освенцим и другие концлагеря. К 1945 году здесь оставалось немногим более 17 тысяч выживших. Их освободила советская армия 9 мая.
Любопытно, что споры относительно Терезина не утихают до сих пор. Дело в том, что польский Освенцим и немецкий Дахау открыты для бесплатного посещения, в то время, как за осмотр бывшего Терезиенштадта придется выложить круглую сумму – 200 крон за взрослого человека (в стоимость входит посещение Малой крепости, Музея гетто и Магдебургской казармы). Учитывая, что билеты в большинство чешских замков стоят дешевле, можно понять негодование общественности, обвиняющей власти страны в стремлении поживиться на Холокосте.
Однако Министерство культуры Чехии резонно заявляет, что часть объектов в Терезине совершенно бесплатны. И подчеркивает тот факт, что по местным законам госучреждения (к ним относится и экс-гетто) должны сами зарабатывать на свою деятельность. А, значит, отменить входную плату невозможно без изменения законодательства.
Как бы то ни было, у русского туриста лишние 200 крон всегда найдутся. И потратить их на ознакомление с бывшим концлагерем совсем не зазорно. Во всяком случае, при следующем посещении Чехии я обязательно . Чего и вам советую.
P.S. Кстати, от Терезина мысль плавно перешла на Ялту. Почему плавно? А вы не помните знаменитую Ялтинскую встречу Сталина, Черчилля и Рузвельта? Хотя они собрались не с целью туризма, но, по-мнению некоторых историков, неплохо отдохнули в замечательном городе-курорте. Там и сейчас можно отлично провести время. Моя девушка, недавно вернувшаяся оттуда, говорит, что отдых в Ялте ничуть не уступает турецкому или египетскому. Проверим?..
Первые в мире концлагеря Талергоф и Терезин появились в сентябре 1914 г. Их узниками стали жители региона, который сегодня называют Западной Украиной.
Но тогда ни Украины, ни украинцев не было. Местные жители называли свои земли Галицкой и Подкарпатской Русью и Буковиной, а себя именовали русинами, а часто и просто русскими. И самое удивительное: большинство из них любили «москалей» и стремились с ними воссоединиться, создав русский мир «от Карпат до Сахалина» (за это их прозвали русо- или москвофилами). За эту любовь их и подвергли геноциду.
На Голгофе
Они были гражданами Австро-Венгрии, и с началом Первой мировой всех местных русофилов записали в предатели. Аресты были массовыми, тюрем не хватало, крепость-концлагерь Терезин в Чехии переполнилась моментально. И власти сделали для русинов концлагерь Талергоф - чисто поле под городом Грац оградили колючей проволокой.
«До зимы 1915 г. в Талергофе не было бараков, - писал знаменитый узник концлагеря историк и писатель Василий Ваврик. - Люди лежали на земле под открытым небом в дождь и мороз. Счастливы были те, кто имел над собою полотно, а под собою клок соломы».
Потом построили бараки, в каждом ютилось по 300 человек. Из-за голода, холода, скученности и грязи начались эпидемии, от которых умерло несколько тысяч человек. Лечения практически не было. Мёртвых хоронили в поле «под соснами». Когда в 1936 г. здесь строили аэропорт Грац-Талергоф, извлекли и перезахоронили в общей могиле останки 1767 человек. Но погибших было, конечно, больше. Лагерь закрыли в мае 1917 г., всего через него прошло от 20 до 30 тыс. узников, точного учёта не вели. Только в первые полтора года погибло более 3 тыс. человек. Над заключёнными жестоко и изощрённо издевались.
«За малейшую оплошность кололи насмерть. Ежедневно утром лежало под бараками по несколько окровавленных трупов», - вспоминал узник лагеря Александр Маковский.
Вторая мировая война 1939 - 1945 годов. В гетто города Терезина, превращенного нацистами в концентрационный лагерь, содержались граждане почти всех европейских стран
Особенно популярной была пытка подвешиванием.
«Для запугивания людей в доказательство своей силы тюремные власти по всей талергофской площади повбивали столбы, на которых довольно часто висели в невыносимых мучениях и без того люто потрёпанные мученики, - рассказывал В. Ваврик. - Поводы для подвешивания на столбе были самые ничтожные - например, курение в бараке ночью».
Неслучайно геноцид русинов называют Галицкой голгофой. Всего перед Первой мировой и в войну было уничтожено около 60 тыс. русинов . Крестьян и священников часто расстреливали и вешали без суда и следствия.
Бей своих...
Ключевую роль в этом геноциде сыграли русины, придерживающиеся проукраинской ориентации. Вот что пишет об этом узник Талергофа М. Марко:
"Жутко и больно вспоминать о том тяжком периоде близкой ещё истории нашего народа, когда родной брат, вышедший из одних бытовых и этнографических условий, без содрогания души становился не только на стороне физических мучителей части своего народа, но даже больше - требовал этих мучений, настаивал на них».
И таких свидетельств много.
«Наши братья, отрёкшиеся от Руси, - пишет В. Ваврик, - стали не только её прислужниками, но и подлейшими доносчиками и даже палачами родного народа. Ослеплённые каким-то дурманом, они исполняли самые подлые, постыдные поручения немецких наёмников».
Общий вид концлагеря Талергоф в 1917 г. Альбом снимков из концентрационного лагеря для военно-арестованных русских галичан и буковинцев в Талергофе, в Штирии, 1914-1917 гг. Издание Талергофского комитета. Львов, 1923
«В самом начале войны, - вспоминал русский галичанин Илья Терех, - австрийские власти арестовали почти всю русскую интеллигенцию Галичины и тысячи передовых крестьян по спискам, вперёд заготовленным и преданным административным и военным властям украинофилами, сельскими учителями и попиками».
Как немцам удалось натравить русинов на русинов? В 1890 г. Австро-Венгрия решила превратить русинов в украинцев, чтобы оторвать их от России. Идею подсказали поляки - они активно участвовали в украинизации Малороссии, вбивая клин между ней и Россией. Говоря современным языком, проводили люстрацию - настроенных прорусски учителей и священников заменяли украинофилами. Объявили войну всему русскому. Карьеру позволяли делать только тем, кто присягнул на верность украинству. И к началу Первой мировой русины оказались расколотым народом. Как образно говорили москвофилы, «учителя и попики сделали своё дело» : за 24 года существования новой системы образования представители части молодёжи стали украинофилами.
Примерно столько же понадобилось времени для насаждения бендеровской идеологии в наши дни - 23 года назад, в 1991 г., украинцы начали учить историю по-новому. И эта молодёжь до 30 - самые активные участники майдана и "АТО".
А в 1914 г. военный комендант Львова генерал-майор Фр. Римль подводил итоги 24-летней украинизации:
«Галицийские русские (австрийцы считали русскими всех русинов и даже тех, кто был ориентирован на украинство, украинцами не называли - ред.) разделяются на две группы: а) русофилов и б) украинофилов. Если вообще можно русских исправить, то это возможно единственно при применении средств беззащитного террора. Моё мнение, что все русофилы являются радикалами, и их следует беспощадно уничтожать».
Отцы нации
Видные украинофилы, ставшие отцами новой нации, активно участвовали в доносительстве. По их свидетельствам возбуждали процессы против русофилов-предателей, многих из которых казнили. Особенно активен в этом был Кость Левицкий - икона современного украинства и глава Западно-Украинской народной республики (ЗУНР), просуществовавшей несколько месяцев в 1918-1919 гг. Засветился в этом и его сподвижник Лонгин Цегельский - глава МВД ЗУНР и прадед Олега Тягнибока .
В этой истории много перекликается с современностью. Построение украинской нации всегда осуществлялось с помощью насилия и устрашения. И сегодня несогласных демонстративно уничтожают и тем самым запугивают остальных. Чтобы стать украинцами, они должны убить в себе русского.
Жертвы Талергофа